Лаки
Шрифт:
– О черт. Так вот почему ты взъелась?
– Да, твою жену, Флэш. Твою жену, о которой ты почему-то забыл мне рассказать. Твою беременную юную женушку. Боже, какая же ты скотина!
Он рассмеялся пьяным смехом.
– Так ты читала дешевые журнальчики? Вот уж не думал, что такие богачки станут хотя бы глядеть в их сторону.
– Правда рано или поздно выходит наружу, и богатство здесь ни при чем. Я собрала все твои вещи, что остались на квартире в Нью-Йорке, и отослала их в отель.
Вспышка ярости.
– Что-что ты сделала?
– Ты слышал.
– Черт побери!
– И кстати,
– Ты глупая корова.
– Наверное, раз терпела тебя.
– Суй свою толстую жопу в самолет и лети сюда. Я все объясню.
– И мужа с собой взять?
– Кого?
– Читай газеты.
– Ах ты, сука безмозглая. Неужели ты это сделала?
– А чем я хуже других?
– И с кем, интересно? Не с тем ли испанским придурком с париком?
– Это искушение я преодолела.
– Слава Богу, хоть так.
– Я вышла замуж за Ленни Голдена.
– А кто он такой?
Разговор поворачивался не совсем так, как его задумала Олимпия. Прежде всего она не сомневалась, что Флэш будет знать о ее свадьбе. И, конечно, ожидала, что ему известно имя Ленни Голдена.
– Я тебя ненавижу, – ляпнула она ни с того ни с сего.
– Так ты едешь или нет?
– Ты что, не слышал? Я не свободна, как и ты. Все кончено.
Ему явно надоело выяснять отношения.
– Как хочешь, Пупс.
Она почти воочию увидела, как он пожимает худыми плечами, как всегда в моменты раздражения или когда ему надоедал разговор. Ему все равно! В ярости она швырнула трубку на рычаг. Ее отец говорил правду. Флэш – самовлюбленный, бесчувственный потребитель, и она должна радоваться, что избавилась от него.
Так почему же ей так грустно? Она снова новобрачная. Ей следует петь и веселиться, по крайней мере, пребывать постоянно в отличном расположении духа.
Она заглянула в свой тайничок и взяла щепотку кокаина. Кто вообще такой Ленни Голден? И зачем она вышла за него? Чтобы позлить Флэша? Глупо связывать себя по такой причине.
Боже! Что она наделала! Ленни производит приятное впечатление, он привлекателен и очень хорош в постели, но приятные парни никогда по-настоящему не притягивали ее.
Она совершила еще одну ошибку. Через несколько недель, после круиза, она прикажет своим адвокатам исправить дело. Ничего страшного. Еще раз придется откупиться. Она может себе это позволить. Должны же быть хоть какие-то преимущества у богатства.
ГЛАВА 65
Лаки собиралась взять в круиз только спортивные вещи, но Димитрий сообщил ей, причем практически в последний момент, что каждый вечер обеды будут происходить в торжественной обстановке.
– Как, переодеваться к обеду?! – с удивлением переспросила она.
– Такова традиция, – ответил он.
– А кто ее установил?
– Я.
Она попыталась найти хоть малейший признак улыбки на его словно высеченном из камня лице. Не нашла. Теперь, став его женой, Лаки поняла, что совсем его не знает. За восемнадцать месяцев их знакомства они не так уж много времени провели вместе – в основном относительно короткие встречи на его острове, где они были одни и свободны от всех забот. Теперь перед ней представал новый Димитрий – чопорный человек с устоявшимися вкусами
Сделка в Атлантик-Сити близилась к завершению, и Лаки радовалась как дитя. Но приближающийся круиз пугал ее. Она надеялась, что ей удастся найти тихий уголок и потеряться.
Димитрий решил на сей раз отправиться к южным берегам Франции. Конечно, он никому не объяснил, и Лаки в первую очередь, что такой маршрут им избран для удобства Франчески – в Монте-Карло устраивали парадный обед в ее честь, и она не хотела пропускать торжество.
Они вылетели в Париж из Нью-Йорка на «Конкорде», а оттуда частный самолет доставил их в Ниццу. Там их встретил «роллc-poйc», с шофером, который и отвез их на «Гpeка», как Димитрий скромно назвал свою яхту.
Роберто хорошо перенес путешествие. Он рос на редкость подвижным, веселым мальчуганом. Ничто, казалось, не могло его огорчить, и Лаки очень радовалась, что ей повезло с няней. Чичи была хорошенькой двадцатилетней негритянкой. Ее крупных белых зубов хватило бы на двоих. Улыбка не сходила с лица Чичи, а волосы она заплетала в множество мелких косичек. Лаки отыскала ее за шесть недель до рождения Роберто, когда та работала официанткой в какой-то забегаловке.
– Я так вам завидую! – воскликнула улыбчивая девушка, оглядывая огромный живот Лаки, подавая ей запрещенную жареную картошку, молочный коктейль и большой сочный гамбургер. – Я так люблю маленьких детей. Дома, на Ямайке, у меня шесть младших братьев и сестер, а здесь я безумно скучаю по малышам.
Они разговорились, и Лаки не успела оглянуться, как предложила ей работу, которую Чичи немедленно приняла.
Димитрий высказал неудовольствие. Он хотел, чтобы за его сыном присматривала вышколенная английская няня, а не какая-то неопытная официантка с Ямайки. Но Лаки всегда и во всем следовала своей интуиции, и скоро стало ясно, что Чичи – просто находка. Она любила Роберто почти так же сильно, как и они.
Лаки впервые увидела «Грека». Он оказался огромным. Она знала, что столкнется с роскошью, но его кричащее богатство превзошло все ожидания. Белый дворец ста метров в длину, с полной командой; восемь великолепных кают, отделанных под руководством восьми различных знаменитых дизайнеров; кинозал в стиле «Арт Деко» со стенами, обитыми черным шелком, и оборудованный по последнему слову техники для показа видеокассет или самых новых фильмов; бело-золотой мозаичный бассейн; несколько палуб и прочие места для отдыха и развлечений.
Капитан приветствовал их на борту. Им оказался розовощекий англичанин с усами, как руль велосипеда, и наигранно жизнерадостный. Его жена, женщина с лошадиным лицом и пергаментной кожей, стояла рядом с ним. Она заведовала кухней. Оба проработали у Димитрия уже пятнадцать лет и встретили Лаки с плохо скрытым подозрением. Капитан и миссис Пратт имели весьма своеобразное представление о бухгалтерском учете и отнюдь не желали, чтобы новая жена босса вмешивалась в их дела.
– Все ли гости прибыли? – прогремел Димитрий.