Лакки Старр и океаны Венеры
Шрифт:
Бигмен спросил:
– А он не кусается?
Он пошевелил воду указательным пальцем и пригнулся еще ближе.
Голова Лаки оказалась рядом с головой Бигмена. М-лягушка серьезно смотрела на них. Это небольшое существо, примерно восьми дюймов, с треугольной головой, на которой сидели выпуклые глаза. Оно сидело на шести маленьких, заканчивавшихся подушечками лапах, тесно прижатых к туловищу. На каждой лапке три длинных пальца впереди и один сзади. Кожа зеленоватая, похожая на лягушачью, отделанные оборками жабры быстро сокращались и разжимались.
Под взглядами Лаки и Бигмена м-лягушка начала подниматься. Подушечки лап оставались на дне аквариума, но сами лапы, когда начали распрямляться суставы, все более удлинялись и стали похожи на ходули. Лягушка прекратила подъем, когда ее голова коснулась поверхности воды.
Моррис, добродушно смотревший на маленькое существо, сказал:
– Он не любит выходить из воды. В воздухе слишком много кислорода. Эти лягушки любят кислород, но в небольших количествах. Забавные маленькие существа.
Бигмен наслаждался. На Марсе нет собственной фауны, а такие живые существа для него вообще нечто необыкновенное.
– А где они живут? – спросил он.
Моррис опустил палец в воду и погладил голову м-лягушки. Она позволила ему сделать это, полузакрыла глаза, как будто тоже наслаждалась.
Моррис сказал:
– Они в очень больших количествах собираются на водорослях. Движутся в них, как в лесу. Длинными пальцами цепляются за стебли, а крепкий клюв может порвать любой лист. Вероятно, лягушка могла бы проделать приличную дыру в пальце, но я никогда не слышал, чтобы они кого-нибудь укусили. Странно, что вы до сих пор их не видели. В отеле большое их собрание, настоящие семейные группы. Не видели?
– У нас не было возможности, – сухо ответил Лаки.
Бигмен быстро подошел к другому столу, взял горошину, обмакнул в черный жир и принес к аквариуму. Он осторожно поднес горошину к воду, оттуда высунулся клюв и взял горошину из пальцев Бигмена. Бигмен загукал в восхищении.
– Вы видели? – спросил он.
Моррис добродушно улыбнулся, как уловке ребенка.
– Маленький постреленок! Они едят весь день. Смотрите, как жует.
М-лягушка присела. Маленькая черная капля упала с ее клюва. Тут же одна из лап распрямилась, подхватила каплю и вернула ее в клюв.
– Что это? – спросил Лаки.
– Горошина, обмакнутая в тавот, – ответил Моррис. – Жир для них деликатес, как для нас сахар. В их естественной среде не встречается чистый углеводород. Они его очень любят. Не удивляюсь, если они дают себя поймать, чтобы получать его.
– А кстати, как их ловят?
– Когда траулеры вылавливают водоросли, на них всегда множество лягушек. Других животных тоже.
Бигмен оживленно сказал:
– Эй, Лаки давай возьмем одну…
Его прервало появление двух охранников. Между ними стоял долговязый светловолосый молодой человек.
Лаки вскочил на ноги.
– Лу! Лу, старина!
Он с улыбкой протянул руку.
На мгновение показалось, что тот ответит.
Но тут же угасла. Руки его оставались прижатыми к бокам. Он без выражения ответил:
– Здравствуй, Старр.
Лаки неохотно опустил руку. Он сказал:
– Я не видел тебя с окончания. – Помолчал. Что еще можно сказать старому другу?
Светловолосый член Совета, казалось, осознавал неуместность ситуации. Коротко кивнув стражникам, он сел с мрачным юмором.
– С тех пор кое-что изменилось. – Затем – губы у него слегка дергались – продолжал: – Зачем ты явился? Я ведь просил тебя держаться подальше.
– Я не могу держаться в стороне, когда друг в опасности, Лу.
– Нужно ждать, пока тебя попросят о помощи.
Моррис сказал:
– Я думаю, вы зря тратите время, Лаки. Вы все еще считаете его членом Совета. А он изменник.
Полный венерианин произнес это слово сквозь стиснутые зубы, ударил им, как хлыстом. Эванс слегка покраснел, но ничего не ответил.
Лаки сказал:
– Мне нужны самые серьезные и неопровержимые доказательства, прежде чем я применю это слово к члену Совета. – Он сделал ударение на словах «члену Совета».
Лаки сел. Несколько мгновений он рассматривал своего друга, Эванс отвел взгляд.
Лаки сказал:
– Доктор Моррис, попросите стражников выйти. Я отвечаю за Эванса.
Моррис с сомнением взглянул на Лаки, потом, после недолгого раздумья, жестом отослал охранников.
Лаки сказал:
– Если не возражаешь, Бигмен, пройди в соседнюю комнату.
Бигмен кивнул и вышел.
Лаки мягко сказал:
– Лу, теперь нас только трое. Ты, я, доктор Моррис, вот и все. Три члена Совета. Давай начнем сначала. Ты взял закрытые данные, касающиеся выращивания дрожжей?
Лу Эванс ответил:
– Да.
– Значит у тебя была для этого причина. Какая?
– Послушай. Я украл данные. Говорю: «украл». Я это признаю. Чего тебе еще нужно? У меня не было причины. Я просто сделал это. Уходите от меня. Оставьте меня в покое. – Губы его дрожали.
Моррис сказал:
– Вы хотели слышать его объяснения, Лаки. Вы услышали. У него их нет.
– Вероятно, ты знаешь, – сказал Лаки, – что вскоре после того, как ты взял данные, на ферме с этой самой разновидностью дрожжей произошло происшествие.
– Знаю.
– Как ты его объяснишь?
– У меня нет объяснений.
Лаки внимательно смотрел на Эванса, отыскивая следы прежнего добродушного, склонного к юмору юноши со стальными нервами, которого он так хорошо помнит по академии. Если не считать усов, отращенных в соответствии с венерианской модой, этот человек был тем же самым, если дело касалось внешности. То же самое длинноногое длиннорукое тело, те же светлые волосы, коротко остриженные, прямоугольный заостренный подбородок, плоский живот – тело атлета. Но помимо этого? Глаза Эванса беспокойно перебегали с места на место, губы дрожали, ногти обкусаны.