Лакомый кусочек для космических волков

Скай Саша

Громыхает.

— Ой, — выдыхаю и испуганно гляжу на вход. Нужно успеть забраться обратно до прихода Курта. А я не могу.

Медленно подтягиваюсь. В голове вроде бы пока более-менее ясно. А ноги подводят.

— Мамочки, — чувствую, что по телу разливается тепло, а пульс учащается.

— Ну, как ты тут? — в дверь заходит Курт и останавливается, увидев меня, болтающуюся поперек стола и пытающуюся закинуть на него ногу.

Опускаю ногу обратно. Медленно распрямляюсь, пытаясь удержаться на ватных коленях.

Смотрю

на него молча, а у самой сердце вот-вот выпрыгнет.

Курт красивый. Очень. Брутально красивый. Одни плечи чего стоят. Самец!

Облизываю пересохшие губы.

Скольжу взглядом по его голым рукам, покрытым развитой мускулатурой и увитым толстыми венами и татуировками.

А внутри уже не тепло, а огонь полыхает. Меня, кажется, вот-вот наизнанку вывернет от того, как искрит каждый нерв. Что это со мной?

— Раздевайся, красавчик, — хрипло шепчу немеющими губами и тяну шнуровку на корсете.

11. Курт

Смотрю на землянку в упор и не могу поверить своим глазам. Она решила меня совратить?

С трудом отвожу взгляд от расползающейся в стороны ткани на пышной груди и натыкаюсь на ополовиненный стакан коши. Все сразу встает на свои места.

— Твою ж мать! — шагаю к девчонке. — Я же говорил, что нельзя!

Она игриво закусывает губу и делает нетвердый шаг мне навстречу, спотыкается. Подхватываю ее на руки и гневно смотрю в огромные, расширенные зрачки.

— Я такая непослушная, — шепчет Вера и ведет немного влажной ладонью мне по шее, отчего отметины от коготков, что она оставила мне чуть раньше, начинает пощипывать. — Накажи меня, суровый варх.

Сглатываю. Вообще-то, мы с Варгом должны доставить ее на Лобо в целости и сохранности. Но я такой голодный из-за этих перелетов. А она так вкусно пахнет, что я с самого ее появления хожу с твердой дубиной промеж ног.

Наглая ручонка залезает мне под жилет и больно щипает за сосок.

— Арр, — убираю ее руку обратно к себе на шею, сжимая зубы.

Самка в охоте — это прекрасно. Она играет с тобой, заставляет побегать за собой, поймать, подавить, подчинить и взять. Такова наша природа. А сейчас мой алгоритм сбит.

Происходит все в точности наоборот.

— Не рычи, иначе я не смогу сдержаться. — землянка обхватывает меня за шею и начинает игриво покусывать мои губы. — Это слишком сексуально.

— А ты сдерживаешься? — усмехаюсь, морщась от укусов ее острых зубок.

— Пытаюсь, — мурлычет она и хнычет, когда я отстраняюсь, жмется плотнее и снова скользит ладонью по моей шее и зарывается в волосы. — Но ты такой красивый. У тебя такая классная косичка.

Закатываю глаза. Волосы у вархов — признак мужественности, как грива у львов. Чем они длиннее, тем привлекательнее и статуснее ты в глазах других, как самец. Отрезать варху волосы — это значит лишить его статуса, опозорить. Лучше умереть, чем

быть обритым врагом. Поэтому вархи не любят, когда до их волос дотрагиваются.

— Отдай! — вытягиваю пряди из шаловливых пальцев и шиплю от того, что они неприятно тянут волосы.

— А расчесываться не пробовал? — качает головой Вера. — Я умею плести красивые косы. Хочешь, заплету тебе? Но сначала ты меня поцелуешь.

— Я как-нибудь сам справлюсь. — хмурюсь, не понимая, что мне с ней делать. Член в штанах уже натирает грубым швом. Пульс долбит в виски, разгоняя адреналин по венам. Но, я прекрасно знаю, что в крови землянки сейчас говорит коши.

— Я тебе не нравлюсь, — всхлипывает Вера, опуская глаза.

— Не нравишься, — громко рычу, пряча за этим свои истинные желания.

Ты мне ужас как нравишься, девочка. Только планы на тебя другие. Если бы не уговор, ты бы уже кричала подо мной.

Сажаю ее на операционный стол и залпом допиваю стакан напитка, чтобы привести мысли в порядок. На вархов он действует совершенно иначе. Питает, придает энергии и позволяет быстро войти в состояние боевой медитации, поэтому никакого противоядия от него на борту корабля нет.

Да и какое противоядие? Девчонка просто должна проспаться. Только сколько потребуется времени для того, чтобы ее отпустило, я даже не могу представить. На наших самок коши действует менее возбуждающе.

— Курт, ты лукавишь. — слышу возбужденную хрипотцу за спиной и медленно выдыхаю.

Я — матерый варх, который может найти решение даже самой сложной задачи. Она — глупая молодая самка. Чертовски ароматная и привлекательная. Твою ж мать!

Кулак сам по себе впечатывается в железный шкаф, но боль не приводит меня в чувства.

Оборачиваюсь и смотрю, как Вера стягивает с себя лямки сарафана. Ослабленный лиф спадает, открывая великолепный вид на нежное разгоряченное тело.

— Помоги мне переодеться. — виновато пожимает самочка плечами и я залипаю на безумно красивой груди, медленно качнувшейся от этого незамысловатого движения.

Розовые ореолы с крупными сосками напрягаются под моим взглядом и призывно торчат.

— Ве-ра, — тихо рычу ее имя по слогам и как под гипнозом иду, глядя на покорно опустившую глаза землянку.

Упираюсь бедрами в стол между ее ног, притягиваю за ягодицы ближе к себе. Так, чтобы она упиралась в меня лобком и чувствовала, что я на взводе. Хочется наклониться и попробовать на вкус ее розовые вишенки, но я понимаю, что тогда прощай, разум. Я слишком давно держу аскезу, чтобы не сорваться.

Веду ладонями по ложбинке между ее груди, обвожу вершины, надавливаю на плечи, заставляя немного откинуться назад. Вера покорно отстраняется, закрывая глаза и давая лучше рассмотреть себя. А я подцепляю пальцами лиф ее сарафана и одним движением разрываю испачканную кровью и грязью тряпку.