Лакомый кусочек
Шрифт:
Да мало ли что может понадобиться красивой леди в этом клубе?
Я решительно направила стопы к «гнездилищу порока и страстей». Где-то глубоко внутри я понимала, что из этого не может выйти ничего хорошего, а плохого — сколько угодно. Но рассудительность была слабее авантюризма. «Кто не рискует — тот не пьет шампанского», — окончательно убедила я себя, открывая тяжелую дверь с дорогой инкрустацией. Храбро шагнув внутрь, я остановилась.
Внутри почти никого не было. Какой-то лысенький крепыш посмотрел на меня подозрительно
— Казино еще не работает.
Я подумала, что эта перекошенная рожа — самое приятное из его лиц, и он надевает ее исключительно по праздникам.
— Извините, мне надо переговорить с управляющим, — ляпнула я.
Он смерил меня с головы до ног и спросил:
— И по поводу чего, интересно, вы намереваетесь с ним говорить?
Я была немного ошарашена его словарным запасом. Наверное, он был представителем особой формации гоблинов, знающих принцип связи слов в предложении.
— По поводу владения этим клубом, — гордо вскинула я голову.
Он мгновенно изменился в лице. Пробормотав: «Простите…» и попросив меня немного подождать, он растаял в коридоре, слившись с темно-вишневым бархатом.
Я села в мягкое кресло и задумалась. Куда это я вляпываюсь? Нет, правы были мои родители, говорившие, что у меня язык заметно обгоняет мысли. Впрочем, вывернусь, — беспечно решила я и, войдя в образ, хозяйским взглядом оглядела пространство. Пространство впечатляло. В огромных зеркалах отражалась моя персона да еще пролетевшие мимо два маленьких еврейчика, яростно спорившие о чем-то, один из которых был похож на чеченца, но спутник назвал его «Хацкиль Ильич», что почему-то меня развеселило. Они оба взглянули на меня немного испуганно и побежали дальше, дружно перебирая коротенькими ножками.
В это время в коридоре опять появился неприятный тип и жестом пригласил меня войти. Я постаралась придать своей физиономии непринужденное выражение и прошла мимо него с чувством собственного достоинства.
Мне было немного страшно.
Кабинет управляющего оказался гораздо скромнее, чем холл. Да и сам Анатолий Борисович (как он представился) выгодно отличался от стража царских врат. Это был высокий, породистый мужчина, черты его лица свидетельствовали о том, что лет десять назад он был сердцеедом. Лет ему было около пятидесяти, и он смотрел на меня с интересом.
— Чем могу служить? — вежливо поинтересовался он.
— Мой муж хотел бы вложить деньги в недвижимость, — сказала я, слегка растягивая слова (не зря столько времени я провела в обществе дам полусвета). Мы долго думали, что будет выгоднее, и недавно Ирина Леонидовна Андриевская, вы ведь знаете Ирину Андриевскую? Это такая замечательная певица, я плачу, когда она поет… Так вот, Ирина Леонидовна сказала, что, как она слышала, ваш найт-клуб продается, а мне так хотелось бы купить именно его — он такой красивый, богатый!
Он слушал меня и непонимающе
— Извините, — прервал он мой словесный поток, — но казино не продается. Это частная собственность, и у него есть владелец.
— Знаю-знаю, — попробовала я опять, — но ведь Витенька умер… Кошмар, такой молодой…
Анатолий Борисович покачал головой:
— Вот и странно, что вас не ввели в курс дела: оно достаточно таинственное, поскольку имя владельца… нового владельца сохраняется от нас в тайне. Я знаю только, что казино уже продано, но нотариус, оформлявший акт купли-продажи, отказался назвать имя, сказав, что его клиент пожелал до поры до времени остаться неизвестным.
«Йес!» — встрепенулась моя душа. Замечательно. Имя будет сохраняться в тайне до того светлого часа, когда все забудут о смерти Елисеева. Понятно почему — это имя и есть имя убийцы!
— Как грустно, — протянула я, — а имя нотариуса-то вы знаете?
— Конечно, — кивнул он, — только вряд ли это вам поможет, впрочем…
Он оторвал листочек из ежедневника и записал мне телефон.
Я поблагодарила его, у выхода он сказал:
— Честно говоря, я думал, что вы и есть новая владелица. Мне самому непонятна эта ситуация…
— Может быть, я ей стану… — кокетливо пообещала я. — Как знать?
— Желаю удачи, — попрощался он и улыбнулся. Наверное, он все-таки сомневался в моих способностях.
У меня осталось только полчаса. Мне надо было торопиться. Отсюда до Театральной площади было двадцать минут на троллейбусе.
И тут я поняла, что сделала глупость, приехав без машины. Обернувшись, я увидела в окне силуэт Анатолия Борисовича. Тот смотрел в мою сторону. Да уж, подумала я, хороша новая русская, мчащаяся к троллейбусу. Ну что ж, буду делать вид, что прогуливаюсь по набережной, ожидая шофера. Надоест же ему смотреть когда-нибудь.
В это время мне сказочно повезло. Рядом со мной остановилась машина, и я увидела перед собой молчаливого Алексея. Он открыл дверь и сказал:
— Виктория Игоревна просила вас забрать.
Я кивнула, когда мы отъехали, он сказал:
— Вас же просили, Таня! Вам еще повезло, что я видел, как вы сюда пошли.
— Это вышло спонтанно, — начала я оправдываться.
— Больше так не делайте, хорошо?
Он подвез меня до университетского корпуса, и я увидела Соню.
Глава 5
— Извините, что немного опоздала, — сказала я, подходя.
— Ничего, — улыбнулась она, — нам придется спуститься вниз и переодеться.
Я кивнула. Джинсы мирно покоились в сумке. Мы вошли в здание филологического факультета и спустились в туалет. Там мы начали менять мой имидж, слегка напугав двух курящих девушек. Они воззрились на мое переодевание с откровенным любопытством. Скоро я была похожа на студентку-первокурсницу. Соня довольно причмокнула.