Ламбрант и Зодиак Сатаны
Шрифт:
—Я не была до конца уверена,— задумалась Пелевец, почёсывая рога.— А почему ты тогда пошёл в горы без своей армии?
—Не армия, а прелатура,— поправил её Охтин, прижимая ладонь к ранам.— Весь север находится в юрисдикции ингерманландской прелатуры, потому что здесь редко возникают проблемы со всякой нечистью. Людей же на севере живёт не много. А бесы и подобные им создания предпочитают находиться поблизости с большим числом смертных...
—И нам тоже теперь придётся так делать?
—Я не знаю,— нехотя выдохнул инспектор.— Я занимался борьбой с бесами
Герда уставилась на болото, в котором утонул пикап. Грязно-жёлтое пространство внизу постепенно захватывал туман. Значит, с гор надвигались не только тучи, но и похолодание. Не удивительно, что комаров стало значительно меньше, хотя теперь они просто летали и иногда садились на руки и спину. Ни одного укуса с момента своего пробуждения на ферме тел женщина больше не ощущала. Впрочем, учитывая слова Валентина, гематит был им не интересен.
—Мне ни разу не захотелось есть,— поймала себя на ощущениях женщина, потрогав пустой живот.— Мы вообще питаемся чем-нибудь?
—Бесы не едят обычную еду, это я знаю наверняка,— заявил Охтин, с опаской поглядывая на меняющуюся погоду.— Как и все трункусные создания, они любят мёртвую энергию. Кладбища, трупы, прах – это их привлекает...
Пелевец озадачилась ещё сильнее. Промежуток между падением с Харнаурды-Кей и пробуждением в доме с мертвецами до сих пор отсутствовал в её памяти. Если предположить, что она всё-таки упала в озеро, а потом как-то доковыляла до фермы тел, то складывалась логичная картина. Пролежав на кровати рядом с ссохшимся покойником, Герда вполне могла «подзарядиться» нужными ресурсами. И, возможно, именно это спасло ей жизнь, когда один из охранников пристрелил нарушительницу запретной зоны.
—И мы не пьём кровь?— уточнила женщина, перебирая в голове всё, что было ей известно из голливудского фольклора.— И не спим в гробах?
—И не сгораем на солнце,— подтвердил Валентин, в который раз проверив свои раны.— У бесов самое главное – это рога... Даже вся голова в целом. Если повредить рога, бес умирает.
Патологоанатом потрогала свои костяные наросты на голове, удивившись, как быстро они увеличились с мелких рожек до нескольких сантиметров.
—Почему же тогда бесов надо истреблять?— недоумевала Герда.— Ведь и ты, и я сохранили память и...
—Любой бес – это вовсе не человек и отнюдь не сверхчеловек. Это, образно говоря, реинкарнация существ другого мира, причём не самого лучшего, как ты, надеюсь, поняла. Они попросту используют подходящие им тела людей. Из-за сохранения мозга остаётся и определённая память. Поэтому бесы какое-то время помнят жизнь человека, в которого вселились. Так что мы боремся с ними именно по той самой причине, по которой эти существа используют чужие тела.
—Значит, я уже не я, а ты – это совсем не господин Охтин из Питера?
—В период от нескольких недель до пары-тройки месяцев идёт основная трансформация,— заговорил инспектор в манере школьного учителя.— Меняется внешность, меняется сознание, причём зачастую в худшую
—Они стреляли в меня,— оправдалась Пелевец, почувствовав себя уязвлённой от этих вопросов.
—Ну вот видишь... Став бесом, ты легко смогла расправиться с человеком. Вряд ли бы ты допустила такое в своём смертном состоянии. И это только начало. Бесы порой бывают крайне жестоки. Они похищают людей, купаются в их крови в специальных гематориях, подталкивают их на всякие низменные поступки. Я уж не говорю про тех, у кого и вовсе теряется всякий разум.
—Тот стрелец?.. То есть первый рогатый труп...
—Да, он яркий представитель этих безбашенных бесов,— кивнул Валентин и вновь уставился на болото внизу.— Тот выродок, что сидел в олене. Он тоже из их числа. У них есть название – бесы-вертерунты. Если такие попадаются в лапы экзархата, их сразу же усыпляют как бешеных собак.
—А что делают с такими, как мы?— насторожилась Герда, хотя внутренне и не верила всем словам этого типа.
—Ну, всё зависит от того, кому мы попадёмся. Если к ангрилотам, то смерть. Если к финстерам, то рабство. Если к люциферитам, то либо смерть, либо рабство. Если в экзархат, то любой бес становится подданным. Ему определяют имя, проводят обучение, находят род занятий и так далее.
—Какая дивная социальная политика...
—Есть еще бесы-одиночки. Мы с Яном поначалу так и думали, что здесь бегают одиночки, которых попросту никто не контролирует. Но всё оказалось куда как сложнее.
—Значит, этот Зибуэль, раз он люциферит... Он мог всех убить там, в этой дьявольской горе?
—О, люцифериты – это всегда источник проблем,— заговорил мужчина недовольным голосом.— Они практически неуязвимы...
—Что, они бессмертны, как вампиры?— предположила патологоанатом.
—Вампиры – это чушь, в реальности это весьма убогие создания. Бесы иногда используют вампирышей как дешёвую рабочую силу. А вот люциферита убить крайне сложно, но возможно. Существуют разные способы, как это можно сделать.
—Тогда в чём проблема? Эти твои истребители нечисти наверняка давно овладели всеми этими способами?
—Мало того, что сами способы – тот ещё геморрой. Так и использовать их против конкретного люциферита можно лишь один раз. Это как с мутирующими бактериями. Если они привыкли к определённому антибиотику, надо разрабатывать новый.
—Ну что ты такое говоришь,— заулыбалась Пелевец.— Вот голову отрубить этому твоему люцифериту, явно же умрёт после этого.
—Ну, если встретишь его вновь, можешь попробовать,— парировал Охтин с насмешливой гримасой.— Лично я бы предпочёл спрятаться на первое время, переждать, пока вся эта шумиха со здешними горами не утихнет. А там как-то думать, что делать дальше. В принципе, выследить беса-одиночку гораздо сложнее, чем их группу.
Герда поднялась, поправила на себе грязную майку и влажные джинсы и посмотрела в сторону ущелья.