Ламбрант
Шрифт:
—Дайте развлечься пока,— встрял Гокс,— давно уж не развлекались, соскучились...
—Я тебя щас развлеку!— пригрозил Тенакс и взял покойника на руки, едва на поверхности реки появилась заказанная лодка.
Правда, как только он выплыл на воздух, в уши закрались громкие голоса Бурокса и Фрокса. Близнецы на кого-то кричали. Сумерки уже сгустились, и вся чёртова братия, за исключением детей, выбралась на поросшую мхом полянку.
—Тенакс!— позвал возмущённый голос, и из темени выступили двое чужаков в пёстрых шёлковых костюмах.— Этот человек – приверженец Сатаны – и должен быть доставлен в экзархат!
—Опоздал, Бертран,— разочаровал его вождь,
—Ты не имеешь права распоряжаться им,— оспорил Берт, сняв красный цилиндр и отдав его своему юнцу в жёлтой ливрее.
—Это ещё почему?— усмехнулся Тенакс и остановился с удивлённой гримасой.— Труп упал в мой водоём, я могу делать с ним всё, что захочу. Братья единогласно просили приобщить его к нашим запасам, но я решил отвезти покойничка к источнику и хорошенько помыть.
—Ему дарована возможность стать существом более развитым,— ошеломил их Бертран, зная, что такой аргумент заставит этих волосатых уродцев поменять решение.
—Более развитым?..— с омерзением переспросил старейшина.— Что ты себе позволяешь, бес?!
—Тенакс, тебе известны правила, бессмысленно препираться со мной. Никто не волен идти против решения экзархата, это может обернуться неблаговидными последствиями как для тебя, так и для всех твоих подчинённых.
—Мы ему не подчинённые!— возразили близнецы, и другие черти недовольно загудели, вновь обступая непрошенных гостей с грозными физиономиями.
—Значит, вы отказываетесь отдавать нам парня?— заключил представитель бесов.
Водяная нечисть переглянулась меж собой, зашушукалась, замахала руками. Тенакс молча наблюдал за братьями и по-прежнему с недоверием поглядывал на посланцев. Ему и в самом деле не льстило прощаться с трупом. Кто знает, когда в следующий раз к ним угодит нечто подобное?.. Да и этот утопленник был первым за весь сентябрь.
—Тенакс, ну решай давай скорее, праздник же,— прогудел малец, сопровождавший разодетого в шелка беса. У него отсутствовала левая кисть руки, и это бросалось в глаза, хотя тот и пытался её скрыть.
—Керет, не настаивай,— осёк его Бертран, водружая красный цилиндр обратно на свою рогатую макушку.— Если наши болотные друзья считают себя слишком умными и сильными, чтобы идти против самого экзарха, что ж, пусть попробуют, авось, что-нибудь у них да получится.
—Так и передай этому своему якзарху,— с иронией ответил Петракс, вызвав у сородичей одобрительный хохот.
—Но, Берт, он ведь... приговорённый,— громко произнёс Керет.
Бертран раздул нос, пронзая напарника укоризненным взглядом. Впрочем, черти тоже испуганно затихли, растеряв всю свою смелость. Близнецы Бурокс и Фрокс оттолкнулись веслом от берега, уносясь вместе с лодкой подальше от вожака. Тенакс, глядя на реакцию подопечных, которые попятились от него в разные стороны, нервно вздохнул и поджал губы. Одно дело, когда к ним в омут упал приверженец сатаны. Другое – когда его смерть связана с какой-нибудь магической фигнёй. Он посмотрел на бесцветные глаза покойника и брезгливо отбросил труп на кочку, поросшую мхом.
—С этого бы и начали!..— прогудел старейшина, брезгливо оттряхивая руки.
—Керет, подними,— приказал Бертран и самодовольно ухмыльнулся, обращаясь к удручённому проигрышем Тенаксу.— Тебе бы стоило привыкнуть к тому, что экзархат не занимается
—Заткни пасть, Берт!— гавкнул вождь, понимая, что его приближённые давно покинули эту полянку и от страха залезли обратно в омут. Никому не хотелось «заразиться» от неведомого трупа каким-нибудь мудрёным недугом.
—Нам лучше дружить, Тен,— в менее официальном тоне заговорил представитель экзархата.— Ты знаешь, я никогда не поддерживал гонения на вас…
—Забирай своего тифозного жмурика и уходи!— не успокаивался старейшина.— Ты и так испортил нам ночь.
Керет завернул утопленника в красную парчовую ткань и, перебросив ношу через плечо, подобно ковру, вернулся к опекуну, с победой взирая на расстроенного чёрта. Бертран приподнял кусок материи и изучил лицо мёртвеца. Выпяченные светлые глазки смотрели на него с заледенелым недоумением. Прикрыв ладонью его веки, бес качнул головой вправо, и они поспешили уйти отсюда, пока шокированные черти не вернулись, чтобы поквитаться за испорченное настроение. Как-никак, сложная часть задания была выполнена, а впереди ожидал бал в честь осеннего равноденствия, организованный недалеко отсюда, в старой церкви районного центра Ольховка.
Осеннее равноденствие издревле справлялось всем сообществом нечисти. Только на веку Бертрана этот праздник отмечали со строжайшей регулярностью, готовясь к нему ещё летом, когда едва-едва успевали разобраться с ночью Ивана Купалы. Причём всякий раз тщательно подбирали место, составляли списки приглашенных, собирали пышные столы, нанимали артистов — словом, предпраздничные мероприятия занимали много времени и сил. В этом году руководил парадом сам Его Величество Мартимиан Делус — глава экзархата и титулованный наместник всей бесовской братии на ближайшие десять лет. Как правило, сама монаршая особа никогда не устраивала торжеств, поручая это своим верным слугам и многочисленным советникам, а уж те, в свою очередь, отвечали за техническую сторону веселья. Предыдущий наместник — Ариаман Бодровский — не позволял обременять себя пустяками и не принимал никакого участия в организации подобных мероприятий. А в последние месяцы своего правления вообще отстранился от власти, и фактически экзархатом заправляли сами подданные. Куда уж там до праздников!
Нынче же было гораздо спокойнее. Никто не волновался из-за наместника, никто не пытался сэкономить, дабы не сердить Его Величество безумными тратами, никто не устраивал интрижек и заговоров. Все казались довольно милыми и без особой суеты собирались в эту ненастную ночь в Ольховке. Бояться нашествия нежелательных гостей считалось теперь глупостью. Те не заявляли о себе вот уже несколько лет подряд. Эпоха подпольного существования канула в лету, и теперь бесам жилось прямо как людям. Да и могло ли быть иначе в человеческом обществе? Это лишь лесные да болотные отбросы продолжали вести дикий образ жизни.
Бертран вёл старенькую чёрную «Волгу» в направлении ярких огней районного центра и не переставал удивляться семейкой Тенакса. Нет, быть чёртом – само по себе унижение. Но чтобы еще и пытаться спорить с представителем экзархата – это уже край. Не даром ведь до такого статуса понижают только самых отъявленных преступников.
—И всё-таки ловко мы их сделали!— радостно воскликнул Керет, сидя рядом и наводя марафет. Перед ним на бардачке лежала косметичка, и он, уставившись в круглое зеркальце, красил и без того чёрные брови.— Я же эту «утку» про приговорённого держал на самый крайний случай. Видели, как переполошились все эти прокажённые?..