Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами
Шрифт:
Я сообразил, в чем дело. Много лет назад, еще учась в финансовом, я поговорил с одним размашисто крестившимся священником с командирскими часами на руке, и тот сообщил мне, что на национальном флаге Китая изображен враг рода человеческого, дракон – он же древний змей.
В китайской культуре, сказал я тогда в ответ, смысл этого образа совсем другой и означает небесную силу, и вообще китайскому дракону больше лет, чем любой из трех голов христианства (в те дни я общался с большим числом людей и слышал от них много интересного) – но слова священника, оказывается,
Я вдруг понял, что вся моя память стала узорами света – и была уже не внутри меня, а вокруг. Собственно, все, что я видел, и было памятью. Я прыгал между узелками света, заглядывал в разные замочные скважины – причудливые и страшные, мрачные и пестрые (сейчас я уже плохо их помню) – и отовсюду меня гнали прочь, как это сделал дракон.
Так продолжалось очень долго. Но огни вокруг постепенно делались все тусклее – и, не найдя себе нового пристанища, я в конце концов остался один.
Света вокруг больше не было. А я все еще был. И я уже понимал, что угаснуть и забыться навсегда у меня не выйдет – в реальности просто не было такой опции.
Только теперь мне стало ясно, какую чудовищную ошибку я совершил, решив умереть по своей воле. Я буду вечно падать в эту черноту, догадался я, вечно – без всякой надежды. А ангелы и черти будут напрасно ждать меня где-то в другом месте… Ни пуха, ни пера, как и было сказано.
Я не был нужен в этой тьме никому.
Никому. Тут просто никого больше не было. Чем глубже я опускался, тем несомненней это становилось… Надвигавшееся на меня вечное одиночество показалось мне невыносимо страшным. Хуже этого не могло быть ничего.
А потом я понял, что вслед за мной во тьму спускается преследователь.
Он держался у меня за спиной – или, вернее, за границей поля моего внимания, – но иногда становился заметен. Сначала я думал, что это оптический эффект, что-то вроде стеклянистых червячков, проплывающих перед глазами при взгляде в небо. Но потом, когда неясное содрогание темноты на периферии моего взгляда повторилось несколько раз, я стал следить за ним внимательнее – и внезапно различил нечто похожее на фигуру ныряльщика.
Это был не человек. У него была огромная голова – вернее, клубок чего-то вроде змей или дредов, и больше всего он напоминал черную медузу, из центра которой, кроме щупалец, росло тело с руками и ногами. Ныряльщик управлял своим движением словно в воде – и я понял, что он широкими кругами спускается вслед за мной в бездну, все время стараясь оставаться невидимым.
Сказать, что я испугался – значит не сказать ничего. Одиночество, только что ужасавшее меня, теперь показалось мне раем. Мне сделалось так страшно, что я чуть не задохнулся.
Почему-то я решил, что это сам дьявол, лично явившийся за душой самоубийцы – и чем нелепей казалась такая мысль уму, тем крепче верило в нее сердце. Дьявол хотел превратить меня всего без остатка в чистый страх – и сожрать его… И это
Я, кажется, стал делать какие-то резкие рывки, кидаться из стороны в сторону. Это были не физические движения тела, которого я не ощущал и не видел, а, скорее, метания охваченного ужасом ума. Как бы там ни было, я спугнул своего преследователя. Его не было больше видно.
На несколько минут я успокоился – и даже, помню, с сарказмом вспомнил об уютных земных ужасах (вроде генерала Капустина), которые и привели меня в эту вечную ночь. Это правда было очень смешно. А потом мой преследователь опять мелькнул в темноте – с другой стороны и ближе, много ближе.
Он играл со мной, как кошка с мышью. Никто не мог мне помочь.
И тогда я вспомнил про Золотого Жука.
Это ведь была единственная сущность, в которую я действительно верил. Даже, наверно, любил. Неужели он не придет мне на помощь? Ведь этим жуком был я сам!
Когда-то это казалось игрой – но ничего серьезней в моей жизни, как выяснилось, не было… Я и умереть решился из-за этой игры – вернее, из-за своего проигрыша…
Неужто не поможет даже мой Жук?
И вдруг вокруг зажегся тусклый золотой свет. В нем не было ничего угрожающего, но мой преследователь сразу метнулся куда-то в сторону и исчез.
Свет не походил на те огни, что я наблюдал прежде. Его источник был невидим – он находился у меня за спиной. Сияние сделалось ярче, и я различил перед собой черный человеческий силуэт, окруженный золотым нимбом. Сперва я испугался, решив, что вернулся мой преследователь – а потом понял, что это моя собственная тень в потоке золотого света. Выглядела тень жутковато – наверно, она и спугнула человека-медузу.
Я вспомнил виденную в школе открытку с изображением золотого оклада рублевской «Троицы» отдельно от иконы – три черных контура среди сверкающего кованого золота… Я подумал тогда, что это идеальный культовый объект для черной мессы (сейчас я просто назвал бы его хорошей инвестицией). И вот теперь эта детская мысль бумерангом вернулась ко мне… Я и не догадывался прежде, что моим восприятием управляет столько разных червей и вирусов.
Теперь я словно попал на эту открытку сам – у меня была черная тень, но не было тела. Впрочем, не так ли именно и должны обстоять дела в этом пространстве?
Затем я понял, что мне задают вопрос. Слов я не слышал, но каким-то образом понял смысл.
«Тебе нужна помощь?»
«Да, – ответил я тем же странным способом. – Ты Золотой Жук?»
«Как тебе угодно».
Я сообразил, что со мной говорит не тень. Неясная сущность находилась позади меня, там же, где источник света. Неудивительно – татуировка «XAUBUG» была у меня на спине. Хоть у меня теперь не было спины, память о телесной геометрии оставалась.
Я попытался обернуться и посмотреть на говорящего со мной, но было не совсем понятно, как это сделать в бесплотном качестве. Тогда я представил себе, что стою в ванной и через плечо разглядываю жука на своей спине в зеркале.