Лампа паладина
Шрифт:
С другой стороны, такого просто не бывает! Не может старая, потертая лампа позволять заглядывать в будущее. Наверняка в обоих этих случаях сработала моя интуиция…
Да, но только прежде эта самая интуиция никак не проявлялась, а тут, с появлением лампы, – сразу два раза за несколько дней… это явно не совпадение!
В общем, как бы то ни было, если заветная лампа пропадет, я буду очень горевать и переживать, как будто потеряла что-то очень нужное и ценное.
С этими мыслями я подошла к помойке.
Помойка при
И наверняка не только они.
Я уверилась в этом, когда увидела, как в этот домик, воровато оглядываясь по сторонам, заходит колоритный бомж со свернутым на сторону сизым носом, в меховой шапке и сильно потертой женской шубе из черного искусственного меха, надетой поверх классической матросской тельняшки.
Как шуба, так и шапка явно не подходили к теплой летней погоде, но бомжа это ничуть не напрягало. Видимо, он придерживался древнего принципа «все свое ношу с собой», который он развил до степени «все свое ношу на себе».
Бомж вошел в домик.
Я устремилась за ним, опасаясь, что он покусится на мою заветную лампу…
И оказалась права: бомж уже держал эту лампу в руках и удовлетворенно ее осматривал. Одно хорошо: мусор еще не успели увезти, и мне теперь не нужно рыться в картофельных очистках, пакетах из-под молока и в более противных вещах.
Я кинулась на бомжа коршуном и заорала:
– А ну отдай! Отдай сейчас же!
– С какого это перепуга? – прохрипел он, отступая и пряча лампу за спиной. – Эта помойка исключительно моя по договору! Все, что здесь лежит, мое!
– По какому еще договору? – переспросила я.
– Известно, по какому! По договору от двадцатого числа прошлого месяца авторитетные бомжи этого района поделили между собой все здешние помойки. И эта досталась Пантюхе!
Он приосанился и добавил:
– Вместе с секретным кодом от этого замка!
– Пантюхе? А ты тогда при чем?
– При том, что Пантюха – это я и есть! Кликуха у меня такая, или погоняло! Под этим именем я широко известен в узких, как говорится, кругах. Кого хочешь, спроси – любой тебе скажет, что Пантюха – авторитетный бомж…
– Но эта лампа моя! Моя собственная! Ее моя мама выкинула по ошибке!
– Ничего не знаю! Чья потеря – моя находка! Скажи своей мамаше, чтобы в следующий раз смотрела, что выкидывает…
С этими словами бомж начал бочком продвигаться к выходу из домика.
Тогда я попробовала сменить тактику.
– Ну ты сам подумай, зачем тебе это старье? Она уже ни на что не годится! Мятая, грязная, закопченная…
– Очень даже годится! Это цветной металл, а цветной металл денег стоит! Степаныч из четвертого ангара за цветной металл хорошие деньги дает!
– Денег? Так я
– А вот это уже другой разговор! – Бомж оживился. – Если заплатишь – можешь ее забирать. На законном, так сказать, основании. Только имей в виду, меня на мякине не проведешь. Я стреляный воробей, настоящую цену знаю и внимательно слежу за текущим уровнем цен на цветные металлы…
Я пошарила по карманам и с ужасом поняла, что в спешке не взяла с собой никаких денег. Какие деньги, когда вон в шлепанцах домашних выбежала за лампой этой…
– Ох, кошелек дома забыла… – проговорила я горестно. – Отдай мне лампу, а я деньги через пять минут принесу!
– О как! – Бомж даже крякнул от возмущения. – Ты меня что – за лоха последнего держишь? Принесет она, как же! Мне тут до Нового года ждать придется!
– Ну неужели ты совсем не веришь людям?
– Жизнь меня научила, что людям можно верить, только если уже нет другого выхода. Вот когда принесешь деньги – тогда, может, и поговорим. И то не обязательно. А то ишь какая умная нашлась! Верить людям! Надо же такое придумать! Когда я в последний раз поверил человеку, мне вот это украшение досталось! – И он ткнул указательным пальцем в свой свернутый на сторону нос. – Небось сама хочешь эту лампу Степанычу продать… знаю я таких, как ты…
Он уже переместился к самой двери.
Еще несколько секунд – и выскочит с помойки вместе с лампой, а там – поминай как звали… С виду не старый еще, небось бегать может, жизнь научила.
Раздумывать было некогда.
И тут я увидела валяющийся возле бака с мусором детский складной стульчик.
Я мгновенно подхватила этот стульчик и с размаху ударила им бомжа, куда пришлось.
Пришлось в его многострадальный нос, и без того свернутый на сторону.
Удар пришелся с другой стороны, так что нос вернулся в исходное положение. Из него брызнула кровь, бомж ахнул, схватился за нос, при этом выронив лампу…
Я тут же подхватила эту лампу и метнулась прочь, пока бомж не опомнился и не собрался мстить.
В голове у меня при этом крутились строчки, засевшие в памяти то ли с пятого, то ли с шестого класса:
«Сыр выпал, с ним была плутовка такова».
Сама не ожидала от себя такой быстроты и решительности…
Я вбежала в подъезд, пока бомж не пришел в себя, поднялась на свой этаж и остановилась перед дверью.
Тут я задумалась.
Что-то говорило мне, что лампу нельзя оставлять в квартире. Там она может пропасть…
Нужно ее где-то спрятать – но где?
– Что ты стоишь на лестнице? – это мама распахнула дверь квартиры. – Что ты вообще устраиваешь?
Тут она заметила в моих руках лампу и покачала головой. А потом сменила тон:
– Ну, вот видишь, все благополучно устроилось, и незачем было так орать на родную мать. Можно подумать, что у тебя их много, что ты так относишься.
Конец ознакомительного фрагмента.