Лампа разыскивает Алладина

Донцова Дарья

В тот день Валя встала рано, чтобы поехать на кладбище, оделась, спустилась вниз и увидела в почтовом ящике конверт. Она вытащила письмо и тут же в страхе выронила послание. Адрес на нем был написан рукой сына.

– Господи, – прошептала я, – он выжил, да?

– Нет, – качнула головой Валя, – погодите, больше я говорить не могу, прямо горло сдавило.

С этими словами Валентина встала, взяла со столика Библию, раскрыла, вынула оттуда лист бумаги и прошептала:

– Держи.

Я уставилась на текст.

«Дорогая мамочка, если ты читаешь это письмо, значит, меня нет в живых. Понимаю, что ты будешь горевать, поэтому попросил Ваню Козырева отправить тебе письмо, когда меня похоронят. Жизни мне тут все равно не будет, каждый день бьют, а командиры

дедов поощряют. Надолго моих сил не хватит, лучше уж сам уйду. Об одном тебя, мама, прошу: брось Богодасысра скорей, сволочь он. Понимаю, что идти некуда, мерзавец у тебя все деньги отобрал. Так вот, слушай мой совет. Выбери момент, когда негодяй будет в нормальном состоянии, подойди к нему и скажи:

– Эй, дружок, тебе привет от Аллы Вяльской!

Думаю, он вздрогнет и спросит:

– И чего?

А ты продолжи:

– Елену Валентиновну Исаеву припоминаешь?

Скорей всего, Богодасыср покраснеет и воскликнет:

– Кто такая, понятия не имею! Чего пристала?

А ты ответь:

– Ну как же, дорогой, неужто запамятовал? Елена, мать Риты Исаевой. Риточки, которая дура дурой была, а потом вдруг замечательно учиться стала и школу с золотой медалью окончила. Ну как ты мог позабыть ее маму, главврача роддома имени профессора Ильинского?

Тут он опять переменится в лице, а ты договори:

– Вот что, любезный муж! Жить с тобой более не хочу и не могу, развод давай и покупай квартиру, отдельную, с обстановкой и кухней. А если ни копейки не дашь, то имей в виду: начну судебный процесс и напишу в заявлении причину развода… Ладно, не станем сейчас тему эту обсуждать, сам знаешь, что укажу, давно все знаю, мне Алеша рассказал, не выдержал! А в свидетели позову Елену Валентиновну! Вот и думай, что тебе выгодней, директор школы!

Мама, если послушаешься меня, получишь развод и квартиру. Не сделаешь того, что предлагаю, изведет он тебя насмерть, как меня. Знаешь, почему я в эту часть попал? Ты подумай, вспомни папу Игоря Моськина, сотрудника военкомата, ну с какой стати Моськин год в школу не ходил, а аттестат получил? Он и на выпускных экзаменах не был, нам сказали, что парень болен, поэтому работу писал в кабинете директора, один. Ха! Мама, Богодасыср специально меня сюда заслал, чтобы убить, я это понял. Я все теперь знаю, все. Эх, жаль, рассказать тебе не могу, мы ведь с Алкой на деньги понадеялись, много обещано было. Только я в армии живо оказался, а Вяльской тоже, небось, плохо. Ладно, мама, ты меня обязательно послушай. Ведь в конечном итоге я хотел лишь одного: получить для нас с тобой квартиру, чтобы уехать от падлы. Твой Алеша».

Я подняла глаза на Валю.

– Плохо понимаю, о чем он написал!

Преподавательница вытерла полотенцем лицо.

– Я вначале чуть рассудок не потеряла. Вернулась домой и спать легла. Только глаза закрыла, снится мне Леша. Идет он по дороге, вроде как через лес, повсюду деревья торчат, черные, бредет, головой качает, потом останавливается и говорит:

– Эх, мама, сделай, как велю, а это тебе вместо меня!

И вдруг гляжу, дорога закончилась, поле расстилается, все цветочками покрытое, такими меленькими, белыми, а посередине мальчик сидит, вылитый Леша в детстве, ручки тянет и говорит:

– Бабусечка, бабусечка…

Валя проснулась в слезах. Не успела она прийти в себя, как дома в неурочный час появился Богодасыср и накинулся на жену с воплем:

– Валяешься на диване среди бела дня, лентяйка.

И тут у Вали само по себе вылетело изо рта:

– Ты Аллу Вяльскую помнишь?

Муж осекся и покраснел.

А дальше получилось так, как обещал в своем послании Алеша, – муж неожиданно согласился на все условия жены. Валя пребывала в состоянии крайнего удивления. Мало того, что опостылевший супруг без писка дал ей развод да еще, используя свои обширные связи, сумел свести к минимуму необходимый срок ожидания развода, так он в придачу приобрел Валентине квартиру. У Богодасысра в школе учится полно детей, и среди их родителей случаются разные, полезные люди. Нашлась риелтор, ловко провернувшая для директора хлопотное дело. Валентина и глазом моргнуть не успела, как оказалась свободной женщиной. И сейчас она очень счастлива.

Я

потерла лоб ладонью.

– Скажите, мог ли Богодасыср дать Алле триста баксов?

Валя пожала плечами.

– Ну…

Ответить на мой вопрос она не успела: на столе зазвонил телефон, допотопный аппарат, громоздкий, черного цвета, не с кнопками, а с наборным диском.

– Алло, – сказала Валя, – сейчас, иду… Простите, мне за внуком пора, он в гостях, день рождения девочка из соседнего подъезда празднует…

Последняя фраза адресовалась мне.

– Подождите-ка! – воскликнула я. – Откуда у вас внук? Ведь я поняла, что трагически ушедший из жизни сын был единственным?

Глаза Валентины забегали из стороны в сторону.

– Вообще говоря, я не обязана никому объяснять свои семейные обстоятельства, – буркнула она, – но, так и быть, скажу. Я взяла мальчика на воспитание.

Меня охватило еще большее удивление.

– Вам доверили ребенка? Одинокой женщине, э… э… не первой молодости?

Валентина поднялась.

– До свидания, извините, болтать недосуг.

– Только скажите, мог ли Богодасыср заплатить Алле?

– Понятия не имею.

– Что связывало девочку с директором? – не успокаивалась я, чувствуя, что Валентина скрывает какую-то очень и очень важную информацию.

– До свидания.

– Пожалуйста, – взмолилась я, – ведь я объяснила вам суть дела, – мальчик Гена, украденный у Оли Белкиной… Вы сами потеряли сына и знаете, каково придется несчастной матери, когда она придет в себя!

В глазах Валентины на секунду промелькнула жалость, но потом огонек погас.

– Уходите, – твердо сказала она, – ничем вам помочь не могу!

И что оставалось делать?

Оказавшись на улице, я растерянно оглянулась по сторонам, увидела ларек, торгующий хот-догами, купила сосиску и, откусывая огромные куски от неожиданно вкусной, очень мягкой, горячей булки, попыталась створожить свои мысли.

Ну почему Валентина, вначале откровенно и охотно разговаривавшая со мной, вдруг стала неконтактной, даже грубой? Откуда у нее внук? Алексей умер, детей у него не было, кроме того несчастного, скончавшегося в родильном доме младенца. Какое отношение к происходящему имеет Елена Валентиновна Исаева? Помнится, в самом начале беседы Валентина обронила фразу: «Спасибо Елене Валентиновне и Ирине». Так что сделала главный врач роддома имени профессора Ильинского? Внезапно недоеденный кусок хот-дога выпал из моих пальцев. Минуточку, Оля Белкина тоже рожала в этой клинике. Ее туда пристроила Катюша, очень хорошо помню, как подруга сказала:

– В Москве сложно найти место для родов. Если имеются хорошие акушеры, то детское отделение ни к черту, или наоборот. Потом, естественно, не хочется нарваться на стафилококковую инфекцию. На мой взгляд, в городе существует лишь одна клиника, более или менее соответствующая стандартам, – роддом имени профессора Ильинского.

И Белкина отправилась туда. Роды у Ольги были непростыми, что, учитывая стресс, перенесенный роженицей из-за известия о смерти мужа, неудивительно. Но врачи хорошо справились с трудностями, Оля вернулась к нам с младенцем. И мальчик, и молодая мать ощущали себя вполне нормально, а потом Геночка исчез. Олю попыталась убить грабительница… Чем больше я думаю обо всей истории, тем странней она кажется. Ну зачем женщине бить Олю насмерть? С какой стати потребовалось, когда Белкина упала, добивать ее? Ведь уголовница и так могла спокойно снять с лежащей без сознания женщины украшения. Куда подевался младенец? Почему коляска оказалась у Аллы? Вяльская и Оля рожали в одной клинике… И где же Валентина взяла внука?

Глава 18

Домой я прибежала относительно рано и, старательно сняв ботинки на лестнице, вошла в квартиру. Ногам моментально стало мокро, тряпка, лежащая в коридоре, оказалась влажной. Обозлившись на ненормально чистоплотную Верушку, я все же выполнила предписание: высунув руки с курткой за дверь, потрясла ветровку, потом повесила одежду в шкаф и крикнула:

– Дома есть кто-нибудь?

Собаки, зевая, вышли в прихожую. Я обрадовалась: если наша стая дружно потягивается, следовательно, члены семьи отсутствуют, а псы мирно дремали, кто на диване, а кто в кресле.