Лампа разыскивает Алладина
Шрифт:
– Сейчас говорит, что нет, – буркнул Вовка, – но я не верю, потому что имело место еще одно упо-требление алкоголя со снотворным.
– Игорь! – закричала я. – Он позвонил этой Веронике после моего визита! Сразу, как только узнал о смерти Аллы.
– Ага, – кивнул Костин.
– Актриса назначила ему свидание на набережной!
– Верно.
– И дала хлебнуть из фляжки! Я видела!
– Точно, парень начал трястись то ли от холода, то ли от озноба, а милая тетя сказала: «Успокойся, на, выпей коньяку, и согреешься». Мальчишка сделал пару глотков и почти мгновенно заснул. В благородном напитке
– Небось Вероника предполагала, что он умрет, как Алла! – завопил Кирюшка.
– А он сначала повис на парапете, – тихо закончила я, – потом упал в воду и утонул.
– Угу, – согласился Вовка, – в теле Игоря на-шли огромную дозу лекарства. И что бы сейчас Вероника ни пела, дескать, она купила такой коньяк, не знала, что в бутылке, веры ей нет! Пожилая актриса, желавшая скрыть от дочери факт трагической смерти Илюши, была готова на все. Ради счастья своего ребенка она спокойно убила Аллу, Игоря… И у нее имелись еще далекоидущие планы… Да… Очень непростые мысли бродили в голове Вероники Ушковой, человека, переполненного нежностью к дочери. Страшная все-таки штука любовь! Порой, простите за каламбур, неуместный в нашей ситуации, смертельная!
– Хотел бы я поглядеть этой тетке в глаза! – взвизгнул Кирюша. – Жаль, незнаком с ней.
– Ошибаешься, – медленно произнес Вовка, – ты ее знаешь.
– Откуда? – удивился Кирюшка.
– Где бы ему познакомиться с Вероникой? – подхватила я.
Вовка вздохнул.
– Подождите.
Пока майор зачем-то ходил в свою квартиру, мы сидели очень тихо, не глядя друг на друга.
– Вот, – сказал Вовка, возвращаясь на кухню с пакетом, – это вещи Вероники, вообще-то их полагается отдавать после задержания родственникам, но я нарушил инструкцию, потом поймете почему, и принес сумку сюда, Лампа, гляди.
С этими словами Костин высыпал на стол кучу ерунды: носовой платок, пудреницу, мобильный телефон, расческу. А еще в куче лежал кошелек, ярко-красный.
– Как он сюда попал? – изумилась я. – Мне дала это портмоне торговка, Вероника потеряла кошелек, торопясь нацепить купленное пальто!
– И куда ты его дела?
– Ну… принесла домой.
– А дальше?
Я напрягла память.
– Ей-богу, не помню. Наверное, швырнула на полочку у входа или у себя в спальне оставила. Портмоне было мне ни к чему, там только деньги лежали. Пихнула его куда-то и забыла, кстати, оно мне на глаза больше не попадалось.
– Вот! – поднял вверх палец Вовка. – Не попадалось! А почему? Вероника-то не заметила потери, приехала домой и кинулась заниматься домашними делами. А назавтра нашла в прихожей свое портмоне и ничтоже сумняшеся сунула его в сумку.
– Стой! – воскликнула я. – Полная ерунда выходит! Вероника же уехала на съемки! Я только сейчас сообразила! Она что, из Украины в Москву моталась, чтобы убить Аллу и Игоря?
– Рассказ про фильм ложь, – ответил майор, – актриса находилась в столице. Она задумала убить Ольгу, чтобы никто не мог напомнить о купленном мальчике!
– Стой, стой, – бубнила я, – чушь, бредятина! Кошелек-то я принесла к НАМ домой!
– Верно.
– И как его Вероника взять могла? – хором взвыли домашние.
– Так
– Нет, – заорали все.
– Верушка…
Имя няни упало гранатой на пол. Сначала стояла тишина, потом раздался взрыв криков:
– О-о-о!
– Не может быть!
– Офигеть!
– Няня!!!
– Да, – кивнул Вовка, – поняв, что Ольга жива, Вероника решает убить ее. Но как осуществить задуманное? В реанимацию посторонних не пускают. Подкупать медсестер Вероника боится, она уже обожглась, привлекая к делу Игоря и Аллу. И тогда она принимает решение. Дочери врет о съемках сериала и перебирается к вам.
– Но она няня Гены-старшего! – напомнила Лиза.
– Ложь!
– Продажа домика…
– Брехня!
– Письмо, оставленное Олей, ключ под ковриком, – запиналась я, – мы ей поверили! Она же…
– Хорошая актриса, – кивнул Костин, – талантливая, умеющая гримироваться, отличная фантазерка и импровизаторша, лгунья, каких мало! У Ольги дома она не была, никакого письма не было. Лампа, включи соображение! Апартаменты Белкиной на охране! Как бы «няне» код узнать, а? Ее бы патруль арестовал! Не так дело было. Вероника Ушкова превращается в Верушку. И еще, ну-ка вспомни! Ты же хотела съездить на квартиру к Оле и привезти аквариум, а Белкина закричала:
«Не дам ключи, не могу! Там вещи мужа остались!»
Она не хотела, чтобы ты входила в апартаменты, может, в истерику впала. Убить мужа и задумать избавиться от новорожденного не так уж и просто, даже для такой особы, как Белкина. Ну откуда могли взяться ключи под ковриком? Логично предположить, что Гена, уезжая в Лапин, свою связку положил в карман, а Оля, отправляясь к нам, тоже взяла ключи. Так чьи лежат под ковриком? Ответ – их не было. Не было ничего, письма в том числе. Вероника все наврала.
– Но она так детально рассказывала о детстве Гены, – пробормотала Катя, – называла имена родителей мужа Оли. Мы ей сразу поверили.
– Вы знали, как звали предков Геннадия? – прищурился майор.
– Нет, – растерянно ответила Юля, – откуда бы? Когда мы познакомились, они уже умерли.
– На то и был расчет, – кивнул Костин, – потом, готовясь к продаже малыша, Ольга тщательно обсудила план с Вероникой и, в частности, сказала: «Родственники, у которых я сейчас живу, полные идиоты, поверят всему, даже не усомнятся в том, что пискуна украли. Они кретины, наивные и глупые». Вероника здорово придумала себе роль: сверхчистоплотная, хлопотливая бабуся. У такой на уме лишь домашнее хозяйство. И мы попались, сначала пожалели ее, потом стали считать слегка свихнутой на мытье полов, безобидной сумасшедшей.
Вероника Ушкова – Верушка. Понятно, как получилось имя? Милая, ласковая, чистоплотная няня, которой негде жить. Вероника еще и психолог, мигом вас вычислила, пришла в дом, поняла, с кем имеет дело, и… Гениальная импровизаторша!
– Зачем она у нас поселилась? – сдавленным голосом осведомилась Катя.
– Хотела добраться до Ольги. Если ей передают еду в больницу, то подмешать туда отравы, и вообще, она осторожно выясняла, что вы знаете о Гене, ищут ли мальчика. По счастью, Лампа, понимая, что ее сыскные мероприятия, мягко говоря, не одобряемы домашними, занималась делом тихо, а то не избежать бы беды.