Лангольеры
Шрифт:
«Ты спасла нас, Дайна? — задала она безмолвный вопрос. — Нас спасло то, что ты сделала с мистером Туми? Ты заставила мистера Туми отдать его жизнь в обмен на наши?»
Лорел подумала, что именно так, возможно, все и было. Хотя и не понимала, как маленькая слепая девочка могла принять такое непростое решение, да еще и реализовать его… Маленькая девочка, тяжело раненная, прикованная к носилкам, пребывающая в мире полной темноты.
Лорел наклонилась и поцеловала холодные веки Дайны.
— Держись, — прошептала Лорел. — Пожалуйста, держись. Дайна.
6
Бетани
— Что будет, если топливо окажется никуда не годным?
Алберт пристально смотрел на нее.
— Ты и сама знаешь ответ, Бетани.
— Если хочешь, можешь звать меня Бет.
— Хорошо.
Она достала пачку сигарет, бросила взгляд на все еще горящую табличку «НЕ КУРИТЬ», убрала сигареты.
— Да, — вздохнула она. — Знаю. Мы рухнем на землю. Конец истории. И знаешь, что я тебе сейчас скажу?
Алберт покачал головой, улыбнулся.
— Если мы не сможем найти эту дыру во времени, я надеюсь, капитан Энгл больше не будет пытаться сажать самолет. Я надеюсь, он выберет красивую высокую гору и врежется в вершину. Ты видел, что случилось с этим безумцем? Я не хочу, чтобы такое же случилось и со мной.
По ее телу пробежала дрожь, и Алберт тут же обнял ее. Она вскинула голову.
— Хочешь меня поцеловать?
— Да, — мгновенно ответил Алберт.
— Так целуй. Со временем у нас, возможно, негусто.
Алберт не заставил просить себя дважды. Самый быстрый к западу от Миссисипи стрелок-еврей целовался третий раз в жизни и млел от счастья. Он мог бы весь полет не отрываться от этой девушки и больше ни о чем не думать.
— Спасибо, — прошептала Бетани, положив голову ему на плечо. — Мне этого так не хватало!
— Если захочешь еще, только скажи.
Она подняла голову, бросила на него удивленный взгляд.
— А разве об этом надо говорить, Алберт?
— Полагаю, что нет, — согласился Аризонский Еврей и приступил к делу.
7
По пути к кабине пилотов Ник остановился рядом с креслом Боба Дженкинса: ему пришла очень уж жуткая идея, и Ник хотел обсудить ее с писателем.
— Как по-вашему, могут эти твари быть и на такой высоте?
Боб на мгновение задумался.
— Исходя из того, что мы видели в Бангоре, нет. Но утверждать ничего нельзя. Этот мир живет по своим правилам.
— Да, — вздохнул Ник. — Это точно. Правила тут свои. — Он помолчал. — А как насчет вашей дыры во времени? Каковы наши шансы обнаружить ее?
Боб Дженкинс медленно покачал головой:
— Не берусь загадывать.
Тут со следующего ряда заговорил Руди Уэрвик:
— Меня вы не спрашиваете, но я все равно выскажу свое мнение. Я бы оценил их как один к тысяче.
Ник обдумал его слова, а потом его лицо осветилось счастливой улыбкой.
— Неплохие шансы. Очень неплохие, учитывая, что есть альтернатива.
8
Не прошло и сорока минут, как синее небо, которое пронизывал «767», в стародавние времена вылетевший рейсом 29 из Лос-Анджелеса в Бостон, начало темнеть. Голубизна сменилась индиго, потом пришел черед фиолетовым оттенкам. Брайан не отрывал глаз от приборов, мечтая о чашечке кофе. Ему вспомнились слова то ли песни, то ли стихотворения: «…темно-фиолетовая ночь, вставшая
Сады, понятное дело, отсутствовали, но зато появились первые сверкающие ледяным блеском звезды. Знакомые созвездия, появившиеся на привычных местах, успокаивали. Брайан не ожидал, что увидит их неизменными в мире, где изменилось чуть ли не все, поэтому встретил их как добрых друзей.
— Сутки тут очень уж короткие, не так ли? — раздался за его спиной голос Ника.
— Да уж. Дни и ночи так и летят.
— А впереди у нас, похоже, самое сложное. — Ник вздохнул. — Будем ждать того, что должно случиться. Наверное, стоит и помолиться.
— Полагаю, это не повредит. — Брайан Энгл пристально посмотрел на Ника Хопуэлла. — Я летел в Бостон, потому что моя бывшая жена погибла при пожаре в своей квартире. Дайна — потому что врачи обещали вернуть ей зрение. Боб — на конгресс. Алберт — в музыкальную школу. Лорел — в отпуск. А почему полетел в Бостон ты. Ник? Признавайся. Время поджимает.
Ник долго молчал, потом рассмеялся:
— Почему нет? Что значит классификация Особой важности после того, как ты повидал этих шаровидных тварей, сжирающих мир, словно старый ковер? — Он снова рассмеялся и продолжил: — Соединенные Штаты отнюдь не монополисты по части темных дел и секретных операций. Мы, лайми, забыли больше трюков, чем вы, янки, вообще знали. Мы славно поработали в Индии, Южной Африке, Китае и той части Палестины, которая теперь зовется Израилем. Естественно, в последнем случае мы схватились не с теми. Тем не менее мы, британцы, свято верим в могущество плаща и кинжала, и знаменитая MI-5 не даром ест свой хлеб. Я в армии уже восемнадцать лет, Брайан, последние пять участвую в специальных операциях. Иногда задания мне поручали самые невинные, иногда лилась кровь.
Самолет окутала ночь, звезды сверкали, как блестки на вечернем платье светской дамы.
— В Лос-Анджелесе я проводил краткосрочный отпуск, когда со мной связались и приказали прибыть в Бостон. Немедленно. На подготовку дали всего четыре дня, так что я еле стоял на ногах от усталости, потому и проспал знаменательное Событие мистера Дженкинса.
Видишь ли, в Бостоне живет один человек… или жил… или будет… с этими путешествиями во времени не знаешь, как и сказать. Политик. Из тех, кто предпочитает держаться в тени, но имеет реальные рычаги власти. Этот человек, назовем его О’Баньон, во-первых, очень богат, а во-вторых, активный сторонник Ирландской республиканской армии. Он переправил миллионы долларов на счета ИРА, и на его руках много крови. Не только британских солдат, но и детей со школьных дворов, женщин из прачечных, младенцев, взорванных прямо в колясках. Он из идеалистов самого опасного толка: тех, кто не видит конечного результата, тех, кому не приходится лицезреть в канаве оторванную ногу Потому у него и нет повода задуматься и переосмыслить свои действия.
— Тебе поручили убить этого О’Баньона?
— Только в случае крайней необходимости, — ответил Ник. — Он очень богат, но этим дело не ограничивается. Он действительно крупный политик, и в Ирландии редко что происходит без его ведома. У него много влиятельных американских друзей… некоторые из них и наши друзья… такова уж сущность политики. Все переплелось… Убийство О’Баньона — большой политический риск. Но у него есть любовница. Вот ее-то мне и поручили убить.
— Последнее предупреждение.