Лантана опалённая
Шрифт:
— Мне пришлось тебя… вырубить, лишить сознания. Ты же помнишь, что хотел Хапрыга?
— Это из тех вещей, который трудно забыть.
— Ты шутишь, но я вижу, как ты смотришь. — Лантана почти шептала. И не могла отвести взгляда от его лица, на котором застыла скорбная улыбка.
— Я ни в чём тебя не виню. Ты ведь не заставляла меня ничего делать. И надеюсь, ничего не сделала сама.
Он вдруг нервно сглотнул и посмотрел на Лантану почти просительно.
Выходит,… выходит он допускает.
— Думаешь,
Дарек помолчал. Взгляда не отвёл, наоборот, подался ближе. Будто хотел показать, что ему всё равно. Что для него это неважно.
Лантана покачала головой.
— Ничего не было. Ты потерял сознание, а я сказала, что тебя нужно срочно везти домой, потому что ошейник… случилась непредвиденная ситуация и, если долго тянуть, возможно, придётся вызвать для её разрешения господина Анисенко. Или даже он сам появится проверить, в чём дело. А Хапрыга, кажется, побаивается господина Анисенко.
— Вот как. — Дарек улыбнулся уже иначе. — А ты молодец.
Простая на первый взгляд похвала заставила Лантану покраснеть.
— Хапрыга знает, что у меня есть предел. Что я никогда не убью человека. Но почему-то он думает, что я могу убить кого-то чужими руками. Например, заставить тебя… А я не смогу. — Призналась Лантана. — Это всё равно что убить самой.
— Поэтому ты и не демон. Кто угодно, но не демон.
Дарек вдруг нащупал её руку, поднёс к лицу и поцеловал.
— Спасибо, что ты такая чудесная.
Лантана покраснела, кажется, вторым слоем. Хотя ей доводилось слышать гораздо более жаркие комплименты. Но этот был простым… и очень искренним.
— Поэтому и прошу. — Говорил Дарек, не отпуская её руки. Для верности накрыл её своей второй ладонью. — Не поддавайся на провокации, не выходи из дома. Даже если скажут, что у них все твои домашние в плену и вот-вот умрут, не верь. Пока он не станет тобой рисковать. А мне нужна информация. И когда я вернусь, мы придумаем, что делать. Вместе.
— Мне очень хочется согласиться. — Горько сказала Лантана. А что она не верит в положительный исход этого плана, не сказала, но это и без того было ясно.
— Хочется — соглашайся.
Почему-то прозвучало почти резко и как-то двусмысленно. Хотя, может, Лантане показалось. Но она почувствовала, что думает не о том и быстро сказала.
— Обещаю. Пока ты не вернёшься, никуда не выйду. А когда ты вернёшься?
— Мне понадобится всего несколько часов. До полуночи должен успеть. Крайний срок — до рассвета.
— До рассвета ничего глупого делать не буду. Обещаю.
— Хорошо. Я буду спешить.
Он вдруг наклонился и поцеловал Лантану. Легко и быстро… но опять так, будто имел на это полное право. Губы будто огнём обожгло… слишком неуловимым. Сразу же захотелось, чтобы он поцеловал её снова… и снова… Лантана опешила.
— Что ты делаешь?
—
На его лице вдруг проступило такое отчаянное выражение, что Лантана невольно схватила его за руку. И вовремя, Дарек хотел уже отстраниться, но не успел.
— Что значит, не вернёшься? — С нарастающей паникой спросила Лантана. — Что это значит? Как это не вернёшься?
— Всё будет хорошо.
— Нет. Не уходи. Тебе нельзя уходить!
Но тут Дарек вырвался и отступил, а Лантана вспомнила, кто она такая. Дворянка. Белая кость. Голубая кровь. Ей нельзя вести себя так даже если она умирает от ужаса. Поэтому она не стала вскакивать и цепляться за него, словно утопающая, а заставила себя остаться на месте.
— Жди. И помни, что обещала.
Дарек пятился всё дальше и, наконец, развернулся и пошёл к двери.
— Подожди! А как же разрешение? Я же не написала тебе разрешение!
— Воспользуюсь старым. — От двери сказал Дарек.
— Подожди! А деньги? Тебе разве не нужны деньги?
— Спасибо, нет. Мне вернули давний долг.
— Подожди!..
Но его уже и след простыл. Некоторое время Лантана боролась с желанием вскочить и броситься за ним следом, но всё же смогла это недостойное желание побороть. Не хватало ещё бегать по своему дому за мужчиной, который уходит. Пусть и не от неё, а на время… но всё же.
Лантану испугало, насколько сильно она хотела его догнать. И то, что она хотела умолять его остаться. Вот прям на самом деле — упасть в ноги и умолять. Что это с ней такое? Почему она так безумно, безрассудно верит ему? В него? Она ведь почти ничего о нём не знает. Только знает, что так же целиком и полностью в него верил господин Браббер. Неужели этого достаточно, чтобы тоже верить? Но она и господина Браббера почти не знает. Только со слов Розалин. И ещё та короткая встреча на арене… когда он практически умолял бездушных аристократов спасти Дарека. Когда просил за него… И после, когда рассказывал Лантане особенности управления контролирующим ошейником. Ошейник… слово-то какое мерзкое! Одно дело, когда речь идёт о собаке, но о человеке… Это ужасно!
Так, о чём она? Что происходит? Лантана сглотнула. Она что, влюбилась в Дарека? Но когда? Зачем? Почему?
Разве может быть такой вопрос — почему? Разве эта самая любовь не приходит, когда ей вздумается и разрешения не спрашивает?
Нет, такого не может быть. По правде, Лантана всегда смотрела на местных жителей немного свысока. Ей казалось, так как она пришла из цивилизованного мира, ушедшего в развитии на пару столетий вперёд, то она, скорее, наблюдатель и исследователь в мире дикарей. Ну а мужчины дикарей бывают, конечно, весьма занятны, но не больше. Оба её предыдущих романа произошли скорее от любопытства и поиска чего-то неуловимого, чем по любви.