Шрифт:
ЧЕМ
Три года назад, поедая мурманских морских ежей в петербургском ресторане «Кококо» на ужине в честь открытия выставки Сергея Шнурова, мы с фотографом Колей Зверковым крепко поспорили. Уже не помню, как речь зашла о невоспитанных людях, которые смеют подходить к моей собаке во время прогулки и без разрешения ее гладить. «Ну представь, на детской площадке к Колянчику кто-то вот так подвалил бы и взял на ручки?» – обращалась я к отцу двоих детей. В течение следующих двух часов морские ежи летали по столу. «Да как ты можешь сравнивать детей и собак?! – бушевал Коля. —Ребенок —это человек! А собака – это собака!» Сыпались аргументы про стакан воды в старости. Конфликт не исчерпан до сих пор. Вспоминая эту историю сейчас, я написала Коле, чтобы уточнить точное количество детей на момент спора, и вместе с фотографией татуировки с датой рождения его младшего
Слово «собачница» мне кажется ужасно неэлегантным. Для таких, как я, в русском языке есть отличный, правда, непечатный эпитет – начинается на «е», заканчивается на «шка». 25 февраля одним поездом с коронавирусом мы с подружками возвращались в Милан из Сан-Джулиано-Терме, где три дня отмокали после осенне-зимнего показа Gucci и получали тревожные сводки из модной столицы: «В магазинах осталась только вода с газом, без газа больше нет». Меня беспокоило одно: остались ли еще в супермаркете у дома собачьи палочки с лососем и курицей, которые обожает Поньо. 23 февраля у нее был день рождения, и вернуться из командировки без любимых палочек я бы не рискнула. В предыдущий приезд в Милан на мужской показ я пыталась выкроить часик между тирамису с Сашей Гудковым и вечеринкой с Марком Ронсоном на шопинг в магазине Animal One, чтобы купить любимой собачке дождевик на липучках. Себе парку Arctic Explorer я выбирала по принципу попадания ее цвета в оттенок Поньиной шерсти. Зимой нашим дабл-дрессингом в шоколадных тонах восхищался весь сквер Кудринской площади.
Конец ознакомительного фрагмента.