Лапа в бутылке
Шрифт:
– О, нет, сэр, конечно, нет.
– Иногда у меня возникает подобное чувство, – нахмурившись, произнес Уэсли. – Хорошо, приготовьте кофе как можно быстрее. – Он вышел.
– Тьфу, – сказал Гарри, – он стоял чертовски близко. Сними платье, тот, другой тип, не должен видеть тебя в нем.
– Я не виновата, – чуть не плача сказала Джуди, – я не знала, что он придет.
– Неважно, снимай это платье, – требовал Гарри.
Она подбежала к шкафу Бланш, где оставила свою форму, потом – в ванную. Переодевание заняло у нее немного времени. Когда она вернулась, Гарри слушал у двери.
– Приготовь
– Когда я увижу тебя снова? – чуть слышно прошептала она. – Я здесь не останусь. Это решено.
– Увидимся завтра днем. До того времени не уходи. Я буду в парке напротив в три часа. А теперь пошли.
Несколько минут она колебалась.
– Хорошо. Не пытайся меня убедить, бесполезно. Я не останусь. – Она оставила его и быстро пошла на кухню.
Когда она принесла кофе в кабинет, Уэсли сидел в кресле, куря сигару. Молодой человек, не на много старше ее, чье худое, некрасивое, но приятное лицо озарилось улыбкой, сидел за столом. Она догадалась, что это был Гарридж – секретарь Уэсли. Он указал на столик, стоявший подле Уэсли, и уткнулся в свои бумаги.
Когда она остановилась, чтобы поставить поднос, Уэсли спросил:
– Вы, я полагаю, недавно пришли?
– Я пришла вчера, сэр.
– Что ж, надеюсь, вы будете здесь счастливы, – сказал Уэсли таким тоном, как будто он в этом сомневался. – Нас так рано не ждали. Но не позволяйте нам разрушать ваши планы относительно уик-энда. Вы можете идти, если хотите. Нам ничего не нужно, я думаю, мы проведем уик-энд на фабрике. Единственное, что я вас попрошу, это подать нам утром завтрак. Вы знаете, как это делается? Можете заказать его в ресторане. Мы должны уехать около девяти часов.
– Хорошо, сэр.
Как это ужасно для него быть слепым, подумала она, направляясь в комнату Бланш. Он милый и добрый, как он мог жениться на этой гадине?
Прибрав в комнате Бланш, она прошла на кухню. Она не знала, что с собой делать. Было еще рано, и ее тянуло куда-нибудь пойти, но только не одной. Джуди принялась расхаживать по комнате.
Она думала о Гарри. Еще какой-то час назад она с восторгом приняла мысль о поездке с ним в Америку, но сейчас уже не была так в этом уверена. Она вдруг поняла, что Гарри пустой и бесхарактерный, а его одежда яркая и безвкусная. Он никогда не станет таким богатым, как Уэсли. Это все равно, что сравнивать фальшивый алмаз с настоящим. Если даже Гарри украдет меха, на сколько ему хватит восьми тысяч? Не надолго, если они поедут в Америку и будут там себе все позволять. А потом?
Я должна смотреть фактам в лицо, думала она. Гарри – вор. Доусон меня предупреждал. Он связан с этой ужасной миссис Френч. Потом, есть еще Дана. Какие еще беды я навлеку на себя, если выйду за него замуж?
Если уж выходить замуж, так за такого мужчину, как Уэсли. Тогда она получила бы все, что хотела: большой дом, вещи, слуг. Но, конечно, Уэсли не мог ее видеть. Кроме того, он уже женат. Но, предположим, она расскажет ему о краже? Он мог бы начать ей симпатизировать и сделать для нее что-нибудь. Тут она, испугавшись, очнулась от своих мечтаний. Она вспомнила, что сказал ей Хьюард о девушке, которая болтала. Он должна выкинуть подобные мысли из головы. Ее размышления были прерваны стуком в дверь. Вошел Гарридж, неся кофейный поднос.
– Хэлло, –
– Думаю, он просто был вам нужен, – ответила довольная Джуди и взяла поднос.
– Я – Том Гарридж, – сказал он, расхаживая по кухне и держа руки в карманах, – я – секретарь мистера Уэсли и его верный Пятница. Мы могли бы познакомиться получше, вы часто будете меня видеть.
– Вот как!
– Весьма. Я сказал мистеру Уэсли, что считаю вас изумительной девушкой.
Джуди повернулась и начала складывать чашки и блюдца в раковину.
– Надеюсь, вы не возражаете, – сказал он, – вы же знаете, что это правда.
Она усмехнулась.
– Нет, я не возражаю. Но думаю, что мистеру Уэсли это было не особенно интересно.
– О, нет, напротив, – уверял ее Гарридж. – По крайней мере, он сам ничего не говорил, но слушал очень внимательно.
Джуди рассмеялась и начала мыть посуду.
– В данный момент он работает с диктофоном, – объяснил Гарридж, – вот почему я смог выйти и составить вам компанию. Вы не возражаете?
– Нет, не возражаю.
– Прекрасно. Как здесь вам нравится?
– Не особенно, – задумчиво протянула Джуди.
– Я полагаю, миссис Уэсли показала свои фокусы?
– Да.
– Ее обычные штучки: чучело змеи, упрятывание в сейф.
Джуди закинула назад голову.
– Откуда вы знаете?
– О, она их на всех пробует. Со мной она тоже пыталась. Я был заперт в этом проклятом сейфе десять минут. Я думал, что умру.
– Но я не собираюсь оставаться здесь надолго, – твердо проговорила Джуди. – Она опасна.
– Нет, нет, вы должны остаться, как только вы втянетесь в здешнюю атмосферу, она перестанет обращать на вас внимание. Она скоро оставит вас в покое. Меня она теперь совсем не трогает. А Уэсли вам понравится. Он первоклассный парень.
Джуди прислонилась к раковине, теперь она совсем не возражала поболтать.
– Не могу себе представить, как он мог на ней жениться, – сказала она.
– Она не всегда была такой, знаете, – ответил Гарридж, – когда Уэсли встретил ее впервые, она была любимицей Лондона и просто божественной. Бланш знала, что у него куча денег, и вскружила ему голову. И с самого начала взяла над ним верх. Не только выудила у него крупную сумму, сейчас она уже промотала их до последнего пенни, но и убедила его согласиться, что в случае разрыва он выплатит ей еще такую же сумму. Сейчас, я думаю, он очень жалеет об этом соглашении. С ней так: голову вытянешь, хвост завязнет, и ведет себя, как захочет.
– Но почему он не даст ей денег и не избавится от нее?
– Не может. Он работает над одним изобретением, которое должно наполовину сократить стоимость оборудования самолетов, и вкладывает в него каждый пенни, и она знает об этом.
– Мне кажется это ужасным, – сказала потрясенная Джуди, – и ко всему этому быть слепым.
– Да, – Гарридж покачал головой. – На этой неделе он испытал крупное разочарование. Французский специалист думал, что сможет провести на его глазах успешную операцию. Вот почему мы ездили в Париж. – Он взглянул на часы, свистнул и соскользнул со стула. – Я должен вернуться, обещал, что буду отсутствовать только пять минут. Еще увидимся.