Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце
Шрифт:
– Ребенка усыновим, – невозмутимо предлагает. – Он же мой. А ты все равно своих иметь не можешь. Какая тебе, на хрен, разница?
Выдержка трещит по швам. Пока я пытаюсь мысленно склеить то, что от нее осталось, моя ладонь сама взметается вверх. И на всю кухню раздается хлесткий звук пощечины. Прокатывается эхом.
Ох, черт!
Глава 4
Вера, ты не могла выплеснуть эмоции чуть позже? После того, как спокойно забрала бы вещи и документы из кабинета, попрощалась
Но нет… Дипломатия не мой конек. Я слишком импульсивная и честная, за что постоянно себя ругаю.
Кому легче стало от этой оплеухи?
Мне? Ни капли. Внутри все бурлит и клокочет, будто за секунду до извержения вулкана. Ладонь нещадно жжет огнем, а запястье попадает в болезненный капкан, когда Женя перехватывает мою руку.
Ему?
Смело впиваюсь взглядом в багровое от гнева лицо. Вижу, как раздуваются крылья носа, как губы сжимаются в тонкую нить, как подскакивают желваки. И осознаю, что терпеть его не могу. Полностью. Внешность, манеры, слова – раздражает все! Правильно говорят, что от любви до ненависти один шаг. Я не собиралась его делать, но муж сам толкнул меня. Прямо в пропасть.
И теперь играет такое искреннее возмущение, что хочется дико рассмеяться.
Грубые пальцы сильнее впиваются в мою руку. Надавливают там, где бьется пульс, будто собираются остановить его.
Кажется, наша ненависть взаимна…
– Вера Александровна, добрый день, – доносится сбоку знакомый мужской голос, и я машинально поворачиваю голову на звук.
Реагирует и Женя. Раздраженно, дергано, скрипнув зубами, он зыркает на того, кто посмел помешать ему убивать бывшую жену. И нервно откашливается.
– Добрый, Матвей, как у вас здесь дела? – произношу спокойно и легко. И не могу побороть улыбку.
Здоровый детина с черном поварском фартуке устрашающе поднимает шеф-нож и перекладывает из руки в руку. Хмуро поглядывает на Женю, но продолжает делать вид, что ничего не понимает. Знает, что я не люблю, когда кто-либо вмешивается в мою личную жизнь. Пусть даже разрушенную. И не хочет меня оскорблять своей помощью. Но это не мешает ему присматривать за мной.
Впрочем, одного его вида хватает, чтобы Женя отпустил мое запястье и сделал шаг назад.
– Возвращайся к работе. Полный зал клиентов, – со сталью в предательски подрагивающем голосе говорит он. Лжет. Посетителей не так много. Просто избавляется от ненужного свидетеля.
Женя потирает алую щеку, зло косится на меня и принимается поправлять лацканы пиджака.
– В целом хорошо, Вера Александровна, – проигнорировав его приказ, Матвей невозмутимо отчитывается передо мной. – Но вы почему-то давно не заезжали, и у нас накопились вопросы. Нужно сделать несколько важных заказов. Когда мы можем все обсудить?
– Иди на кухню, – цедит бывший,
– Стоп! – вскрикиваю, догадавшись, в чем дело. – Ты не сказал им? Умно-о, – демонстрируя широкую голливудскую улыбку, я хлопаю в ладони. И поворачиваюсь к шеф-повару: – Матвей, все вопросы вы теперь будете решать с Евгением Никитичем, – сообщаю ему, несмотря на предупреждающий кашель бывшего. – Я больше не хозяйка кафе.
Нож с характерным звуком врезается острием в деревянную доску и остается там, пока Матвей вытирает руки о фартук.
– Нет, Вера Александровна, мы не в курсе, – растерянно тянет он. – Это многое меняет, – добавляет задумчиво.
– Ничего не меняется, – чеканит Женя и берет меня под локоть, на этот раз гораздо аккуратнее. – У нас с Верой Александровной деловые переговоры, а потом я объявлю всем окончательное решение.
– Интересно, – фыркаю удивленно, а он ведет меня через кухню в административное крыло.
Закрываемся в моем кабинете. Точнее, теперь здесь все принадлежит ему. И его беременной подстилке.
Стараясь не смотреть на изменника, чтобы не сорваться, я начинаю собирать вещи по пакетам и коробкам. Дипломы в рамках, сертификаты, рабочий ноутбук, блокноты с заметками… Задерживаюсь на фотографии, где запечатлены мы с Женей. Счастливые, влюбленные. Но все оказалось ложью…
Оставляю снимок на столе.
– Значит, точно ко мне не вернешься? – сложив руки в карманы, Женя меряет шагами пол.
– Точно, – выпаливаю без сомнений.
– Ты можешь остаться здесь, – вдруг предлагает. – Назначу тебя, допустим, управляющей кафе. И занимайся дальше любимым делом. Я ведь не урод и не тиран какой-то, все понимаю. Ты без работы осталась, тебе деньги нужны…
– Не-ет, ты не тиран, – цокаю языком. – Ты очень хитрый жук, который пытается усидеть одним задом на двух стульях, – складываю коробки у входа, чтобы удобнее было нести к машине. – Ты ни черта не смыслишь в этом бизнесе, поэтому тебе по-прежнему нужна я. Хочешь, чтобы я пахала на тебя и твою куклу?
– Да при чем тут Алька. Ей здесь ничего не обломится, так что ты не будешь ей подчиняться, не переживай, – отмахивается он.
– Зато тебе – буду, – шумно дышу носом. – И такой расклад меня не устраивает.
– Твой ответ «нет»? – становится напротив.
– Повторить? – сталкиваемся взглядами.
– Тогда я переделаю все твое кафе. Видела, уже вывеску сняли? А ты можешь это остановить…
– Иди к черту, – цежу сквозь зубы. – Я буду оспаривать решение суда, – бросаю угрозу. – Так что ты прав, у меня еще есть шанс все остановить.
Возвращаюсь к шкафу, распахиваю створки, проверяя, ничего ли не забыла.
– Наивная, у тебя столько денег нет, чтобы хорошего адвоката нанять. Я ведь просто так тоже не сдамся. Лучше прими мои условия, – давит, но от этого я лишь сильнее брыкаюсь.