Лапти болотного князя
Шрифт:
– Поздравляю! – буркнул Данила.
– Как я тебе? Похожа я на княгиню? А я ведь тебе по роли матушка, а ты мой сынок. Мне ваша подружка Настя, все про вас рассказала. Ты – Данила!
Никто и подумать не мог, что мой дружок кинет камень в хрустальный вазон сбывшейся мечты вчерашней золушки из приемной мэра.
– Михалыч! Наталья Сергеевна! Князь! Люди…и! – взвыл дурным голосом мой дружок, показывая пальцем на Катеньку красавицу, – Я отказываюсь играть с нею княжеского сынка. – и дрожащим голосом добавил, вперя указующий перст в приближающейся четверку, – выбирай
После его последних слов, мне показалось, что сейчас скупая, мужская слеза скатится у него по щеке. Плохим он актером оказался, не смог ее выдавить, но на искреннее огорчение не пожалел широких мазков. Князь, заподозрив что-то неладное, догнал Данилу и развернул его в сторону делегации прибывшей с ультиматумом.
– Это они тебя раздели?
– А правда, где реквизит, где одежда? – всполошилась Наталья Сергеевна.
– Мы знаем, где одежда! – как всегда невпопад залепил Череп. – Давай роль.
– Это, что за банда? – неожиданно заявил Михалыч, увидев перед собою четыре решительно настроенные рожи местных молодых авторитетов.
– В милицию захотели? – бросилась на выручку сынку и племяннику, красавица Катенька.
Опешив от такого жесткого и нежданного отпора, квартет любителей кино попервоначалу растерялся.
– Он сам!
– Без штанов он был!
– Мы его не били!
– Скажи Данила!
Данила подтвердил половину:
– Не били!
Всяк понял по своему, но от этого смокинг на Даниле не появился.
Князь схватил Хмыря за руку, Наталья Сергеевна уцепилась в вихры Кольке, новоявленная княгиня красавица Катенька, то ли осваивала азы педагогической науки, то ли входила в роль мамаши, но претенденту на звание княжеского сынка, бритоголовому Черепу пришлось отведать ее ласки. На руке возведенной Данилой на княжеский трон Екатерины красавицы, блестело обручальное кольцо. Им она периодически и прикладывалась к выбритому темени главаря черепков.
– Моего племянника обижать! На тебе!.. На тебе!
Четвертый из этой кампании, Неворуй, не дожидаясь, пока и ему достанется на орехи, медленно, медленно отступал. Когда он развернулся, чтобы дать деру, то рядом с главным режиссером, в траве, увидел огромный перстень, из той злополучной шкатулки. Перстень увидел и Михалыч, но проворнее, конечно, оказался Неворуй. Из-под самого носа хозяина он выхватил чужую драгоценность и уже готов был с победным кличем рвануть дальше, когда купленные вчера, новенькие лапоточки скользнули по траве. Михалыч, успел схватить его за шиворот и начал трясти.
– Не воруй! Не воруй! Не воруй!
С испугу – Неворуй, подтвердил, что он – Неворуй.
– Я не Неворуй?
– Да! …Ты не воруй! – взбесился Михалыч.
К ним подошел милиционер, который хорошо знал местную шпану, в том числе и Неворуя и тоже сказал:
– Он Неворуй! – И тоже встряхнул его за шиворот. – Не воруй Неворуй!
И Данила сказал:
– Сначала мозгуй, Неворуй! А потом воруй, Неворуй!
Хлипкое, ленточное ограждение после того, как от него отошел милиционер, не выдержало напора мелюзги подпиравшей задние ряды
– Сами жулики!
– Пустите.
– Черепки!
– Бей их!
– Га!
– Гу!
Гвалт стоял неимоверный. Какой умный и предусмотрительный человек Михалыч, что пригласил на съемку милиционеров. В две минуты они успокоили разбушевавшуюся, жаждущую крови Данилы толпу, отобрали у Неворуя перстень и только собрались учинить допрос между остальными и моим дружком, выясняя, кто истец, а кто ответчик, как…
Откуда она появилась, я так и не понял. Но когда я перевел взгляд со своего порядком струхнувшего приятеля, назад, то за своей спиной я увидел старую Княгиню. Она стояла напротив Катеньки красавицы придерживающей на голове диадему и презрительно улыбалась.
– Лавров захотелось. Оскар по ночам снится! Молчищь? А ты знаешь …
К ней подошел Князь.
– Княгиня!..Княгиня!..Девочка ни причем! Не к ней претензии!
– Я сама знаю к кому! А вы бы старый угодник, лучше помолчали! Изображает из себя светского льва, а сам по ночам потихоньку в дверь скребется… Кто нашептывал Михалычу про меня всякие гадости? Вам, с вашими замашками, князь, только по болотам месить грязь.
Отчихвостив одного в хвост и в гриву, она повернулась к другому. Михалыч вальяжно развалился в кресле. Все «новые русские» недавно выбившиеся в нувориши любят изображать из себя потомственных бар, забывая, или не зная простой истины о том, что костюм от Диора или ботинки из крокодиловой кожи никогда не сделают их аристократами.
Изысканной учтивостью Михалыч не отличался. Единственное кресло, в котором он сидел, не было предложено им сиятельной особе. В обществе нынче правил бал, его величество – доллар, капитал. А у княгини кроме ее царской осанки и собственного достоинства, похоже, ничего больше за душой не было. Вот он и развалился в кресле.
– А ну встань хам, когда с дамой разговариваешь! – стеганула его по глазам Княгиня. И столько властности и презрения было в ее взгляде, что главный режиссер, растерявшись, повел головой по сторонам ища сочувствия и поддержки. Князь отвел глаза в сторону, милиционеры отошли подальше, Наталья Сергеевна притворилась, что она глухая, один Данила как всегда вылез не к месту с кривой подпоркой.
– Михалыч, нас с тобою оскорбляют! Сиди, ни с места!
Пришлось главному режиссеру встать и предложить кресло Княгине. Зря он старался. Она даже не глянула на него.
– Так вот любезный мой продюсер, – продолжала она, – хорошо, что вы меня уведомили о снятии с роли письменно. Просто отлично получилось, что вы побоялись мне в глаза сказать и подсунули записку под дверь. Теперь, просите меня, не просите, а я в вашу картину не вернусь. У меня на руках контракт подписанный вами, а в нем предусмотрена неустойка на случай подобных форс-мажорных обстоятельств… Прощайте!