Ларчик для ведуньи
Шрифт:
Когда сумятица в голове немного улеглась, Илларион понял, что кошка с котенком живут в том большом волчьем доме с гаражом и бассейном, который был ему не по средствам. Надо же, какая странная прихоть судьбы. Или шутка Кароя. Или Линши. Илларион бежал через всю страну, чтобы забыть дарсу, и встретил другую дарсу в чужом краю.
«Что делать? Кошка была недовольна. Вряд ли я смогу втолковать Брайко, что нельзя приближаться к этому дому. Переезжать? Только-только устроились, рядом кафетерий с вкусной едой открылся, до бочки с молоком десять минут трусцой, в часть и в садик ехать удобно. Что за невезение такое? Неужели прокляли?»
По телу пробежала
Судя по запаху, рядом с кошкой не было кота. И не было давно, иначе Илларион сразу бы учуял противника, с которым придется делить территорию. Ничего удивительного – древесные барсы часто жили отдельно. Может быть, отец приедет. Может быть, дожидается жену и ребенка где-то на заимке. А, может быть, не дожидается, а выгнал вон. Но это Иллариона никаким боком не касается – у него сын, служба и своя жизнь.
Уснуть удалось с трудом, как и встать по будильнику. Илларион отвез Брайко в садик, и привычно успокоился на медосмотре, сосредоточившись на текущей работе. Занятия по тактико-специальной подготовке. Выезд на тушение грузовика – огонь перекинулся на пластиковые конструкции надземного пешеходного перехода. Физподготовка, выезд на возгорание в жилом многоквартирном доме. Теоретическая подготовка – изучение схем деловых центров, планировки помещений и эвакуационных путей. Выезд на угрозу газового хлопка. Выезд на пожар в отдельно стоящем одноэтажном офисном здании. Выезд на ДТП.
Сменившись, Илларион столкнулся с проблемой. Брайко не пожелал гулять в городе и становиться на ноги – воспитатели сообщили, что он спал, свернувшись клубочком на кровати – и замяукал, требуя, чтобы его отвезли домой. Навалились подозрения, что сын собирается проведать свою новую приятельницу. И винить его было невозможно. Соседка. Котенок. Как запретить здороваться?
Сворачивая в переулок, Илларион заметил автомобили на парковке возле кафетерия и обеспокоился. Огромный черный джип, белая машина с мигалками, гербом, голубой полосой на боку и надписью «Городской отдел полиции».
«Неужели ограбили? Или драку кто-то устроил? – удивился он, паркуя машину рядом с джипом. – Надо заглянуть, полюбопытствовать. Если все спокойно – просто кофе выпить. И удержать Брайко вдали от соседского забора – хотя бы на полчаса».
Дверь открылась легко. В зале, за столиком, сидели два волка, занимавшие чуть ли не треть помещения. Знакомый полковник помахал им рукой и сказал мордатому детине в мятой военной форме:
– Сейчас меня будут бить. Братислав строгий, он волкам спуску не дает.
Илларион поздоровался и уставился на странного изящного щенка, выбравшегося из-под столика. Брайко уселся на хвост и растерянно мяукнул. Щенок насторожил огромные уши, сделал шаг – лапы были хрупкими и тонкими – и принюхался.
– Светланочка, не бойся! – приободрил детина. – Папа тебя в обиду не даст. Если хочешь – подойди, познакомься.
Бежевое создание с черной накидкой на спине смерило Иллариона и Брайко тоскливым взглядом, в котором читалось: «Конечно. Тебе, папа, легко говорить: "Подойди". Ты вон какой здоровый. А меня любой обидеть может, пока ты на помощь добежишь».
Брайко посмотрел на волков, на Светланочку, и опасливо попятился.
– Снежка, еще кофе, – попросил детина. – Засыпаю после смены. Привет, рысь. Меня зовут Гвидон.
Глава 4.
Благодарность Марианне и Виктушу невозможно было измерить ни деньгами, ни словами. Альма неделю отсиживалась в маленьком доме на их участке, отказываясь заходить в большой, и забирая еду, которую ей заботливо приносили. Потом, когда напряжение отпустило, она решилась и принесла Здравку на кухню, предварительно превратившись для разговора. Марианна тут же накормила ее пирогом-«калиткой», положила Здравке порцию творога и заперла в комнате сына – веселого рысенка, разразившегося обиженным мяуканьем. Альме стало стыдно – не хотелось, чтобы они были причиной чьего-либо заточения. Она собралась с духом и попросила:
– Открой дверь. Надо когда-то начинать. Она же не знает, что бывают другие дети.
Марианна ее обняла и долго гладила по отросшим волосам. Альма не отстранялась – прикосновения не напрягали. От рыси веяло домашним теплом и добротой.
Здравка при виде маленького Нильса оцепенела, долго не могла понять, что надо делать – «бежать или драться?» – в итоге смирилась, позволила себя обнюхать и утащить из плошки крошку творога. Взамен Нильс подарил Здравке кусочек вареной курицы, и Альму это развеселило. Она знала, что у рысей принято делиться едой из тарелок, выражая приязнь, но мелкий альфа с куском куриной грудки в зубах выглядел так забавно, что невозможно было удержаться от смеха.
О делах заговорили уже вечером, когда Виктуш приехал со службы. Альма рассказала о жизни на заимке, вызвав яростный вой Марианны.
– Я сразу заподозрила неладное. Стукнулась туда и сюда – получила отказы. Полиция ничего сделать не могла, я не родственница, заявление не принимали. И, вроде как, не о чем заявление принимать. Ты – совершеннолетняя. В ЗАГС пошла сама, подпись поставила без видимого принуждения. Попытались через начальника Виктуша хоть что-нибудь продавить. Тот отдал распоряжение о расследовании. Опросили участников посиделок у тебя на работе, двое или трое сказали, что ты на вопрос о браке ответила: «Все в воле Линши, не всегда мы выбираем и решаем, иногда решают за нас». Эти слова истолковали, как предварительную договоренность о свадьбе. Некоторые подумали, что ты была понурой, потому что знала – это последний свободный день рождения, завтра отец привезет сговоренного жениха.
– Я не помню, что говорила.
– Уже неважно. После очередной просьбы на заимку отправили инспектора. Твой муж поговорил с ним через калитку, напомнил о праве на уединение. Без ордера не войти, ордер никто не выписывал. Мне в частном порядке сказали, что нужно подождать, пока ты приедешь менять паспорт. Ты не приехала. О ценности участка я не знала – такие сведения не разглашают направо и налево, но нотариальная доверенность на распоряжение имуществом меня насторожила. Я уговорила секретаршу нотариуса помочь, но твой муж смылся до приезда Виктуша. Смылся, но выболтал отличное основание для ордера – сказал, что у тебя родился ребенок. Я начала пробивать ордер. Основание: ущемление права на социальную защиту и медицинское обслуживание. Бумажные колеса вертелись медленно. Вы успели зарегистрировать ребенка. Мне чуть не отказали в ордере, спасли показания работницы ЗАГСа о том, что малышка выглядела болезненной. Я до последнего момента не знала, пойдешь ты со мной или нет. Боялась, что слишком глубоко влезла в твою жизнь. Была готова к тому, что получу гневную речь – не суйся в мои дела. Теперь хочется кусать локти – я могла бы действовать решительнее.