Шрифт:
Глава 1
«Почему он не звенит? Может ещё не время? По ощущениям – самое время, но…».
Кажется, моё волнение превращается в паранойю. А как же иначе?! У меня постоянно всё валится из рук! Всё запланированное чаще отменяется, чем сбывается. А месяц назад так вообще отчислили с четвёртого курса университета, решив, что я – безнадёжно непутевая студентка, с появлением которой, как любит говорить, восхваляя наш ВУЗ, доцент моей кафедры: «в стенах святая святых!» – стали твориться неприятные вещи.
Да, согласна,
Ихтиал рос и воспитывался в детском приюте. Как-то он признался, что родители отказались от него. И он никогда не рвался их найти во взрослой жизни. Даже если это стало бы его приоритетной целью, все равно поиски бы не увенчались успехом. В конфедерационных детских приютах и в нынешнее время информацию об отказавшихся от ребенка биологических родителях не давали, но ответственно отправляли уведомительное сообщение об их смерти, указывая место захоронения или информацию о возможно оставленном наследстве. Сообщение передавалось на место обучения «выпускника» приюта, либо на место работы.
Ихти повезло. Его умственные и интеллектуальные способности и успехи в приютской школе позволили получить грант после победы на конфедерационном научном конкурсе по численным методам математического моделирования автоматизированных систем. Научно-образовательный совет КНН воспитаннику детского приюта дал возможность выбора ВУЗа, и полностью оплатил обучение за счет бюджета Конфедерации. Более того, представил официальный документ, который гарантировал обязательное содействие трудоустройству Ихтиала после окончания университета.
С Ихтиалом мы дружили с первого курса: одарённый толковыми мозгами парень, но физически неспособный дать кому-либо отпор. Многие студенты его отрезанного ногтя не стоили – насколько он был умным и способным. Но обижать норовил каждый, кто считал себя сильнее по сравнению с таким, как мой друг.
Форди Классов – студент с нашего потока – не исключение. Не спорю, у него – внушительно зловеще выпирающие мышцы по периметру всего тела. Но абсолютное отсутствие интеллекта Классова и некоторая смекалистость того, кто решит бросить ему вызов, безоговорочно развернули бы удачу на сторону последнего. Конечно, удар подносом с тарелкой горячего бульона, компотом из сухофруктов и кусочком слоёного пирожного нельзя отнести к проявлению моей высокой смекалистой способности. Но это хотя бы на время существенно повлияло на эмоциональное состояние обидчика.
Форди, естественно, не встал на колени, чтобы прилюдно попросить у Ихтиала прощения, а целенаправленно двинул на меня с кулаками, несмотря на то, что я – хрупкая и в целом безобидная девушка!!! Пришлось вооружиться еще парочкой подносов с выпечкой и бросить это всё на надвигающуюся скалу, опрокинуть пару стульев между столами, разбить всего-то одну-две тарелки…, ладно, семь тарелок, тем
Ректор отчитывал меня лично при влиятельных родителях того самого Форди. Но вмешательство и заявление Ихтиала, и указание на равнодушие и бездействие всех тех, кто находился в столовой в момент покушения на мою жизнь, смягчили наказание стать отчисленной, и вернули меня в университет.
Но и этим всё не закончилось. Я опоздала на итоговый экзамен семестра из-за того, что элементарно застряла в университетском лифте, и потом снова сидела в кабинете ректора, объясняя, что я – не индюк.
Но меня всё равно выперли из ВУЗа после того, как я учинила пожар в кабинете электротехники. Этот качок Форди никак не смог смириться с моей «безнаказанностью» после происшествия в столовой, и как-то выследив, зажал меня в, опустевшей после занятия, аудитории. Чтобы привлечь внимание «общественности», я подожгла бумагу, для вызова сигнала противопожарного вещателя. План удался на славу, но, не сумев потушить стремительно разгоревшийся бумажный листочек, безжалостно попортила значительную часть ковролина и учебной мебели в той самой злосчастной аудитории…
Родители, а точнее мать Форди решила, что я маниакально преследую её сынишку-ангела, и от меня нужно срочно избавляться. Таким образом, меня отчислили. Уверена, качок вздохнул спокойно, ведь сумел справиться с кем-с кем – с Радой Князевой.
По правде сказать, я ему даже позавидовала, а точнее его надёжному и крепкому тылу. Отец невозмутимо перечислял обо всех ужасах, которые ожидали ректорат в случае, если они не решат вопрос с моим дальнейшим обучением, а точнее «НЕобучением». Мама Форди так вообще была готова перегрызть мне глотку.
Что касается моих родителей, они у меня есть. У отца – другая семья и ребёнок. А мама, которая всю жизнь мечтала выступать на сцене, встретила молодого продюсера, завела с ним роман и всецело отдалась гастролям, из-за которых я и моя сестра с ней видимся практически раз в год.
Сестра смирилась и особо не страдала от столь длительной разлуки. Да и маму устраивал её новый образ жизни. А я не смогла принять длительных расставаний после редких встреч, и вообще, то, что мамы рядом постоянно нет. Понимаю, что держать при себе не имею права, но элементарно поговорить по коллофону тоже не могу, и это удручает…
Моя сестра Тайя – полная мне противоположность, или я – её, неважно. Но мне всегда ставили её в пример: в детском саду, школе… Благо университет я выбрала другой.
Тайя окончила Финансовый, и я безумно горжусь ею. Но бесконечные сравнения с моей старшей сестрой просто приводили меня к постоянной депрессии. Взять только имена! Наша творческая мать оторвалась на сестре и дала совершенно экзотическое имя для такой Конфедерации, как наша. Благо имя мне дал отец. Но все в округе умудрялись цепляться даже за факт несоответствия стилей наших имен в одной семье.