Ларец Самозванца
Шрифт:
Второй раз повторять не пришлось, его уважали и побаивались ничуть не меньше пана Анджея, да к тому же неизвестный неприятель успел прийти в себя… а огненный бой оказался и у него. Притом, в количестве столь большом, что последние бойцы и сам пан Анджей в том числе, забегали внутрь под густое чмоканье пуль в стены. Слава Господу, обошлось без убитых, но ещё двое бойцов лишились возможности вступить в бой немедленно. Мессиру Иоганну, человеку бесстрашному, пришлось перевязывать их чуть ли не прямо под пулями… Ничего, перевязал!
– Что
– Я откуда знаю?! – чуть не плача, воскликнул тот, с тревогой осматривая зазубренное в двух местах лезвие кончара. – Напали внезапно… я их даже не трогал!
– Может, это мужья тех жён, что ты… Шучу! Шучу же, пан Анджей!
Оскорблённый лях, став пунцовым от гнева, с трудом удержался от отповеди, но вовремя вспомнил, что сейчас – просто не время.
– Ты, пан Роман, что-то не о том думаешь! – почти что невозмутимо сказал он. – Могу только сказать, что это – не по мою душу! Я их даже ни разу не видел!
– Ты что же, сумел их разглядеть? – удивился пан Роман.
– Рожи как рожи! – не желая признаваться в очевидном, возразил пан Анджей. – Чего там разглядывать…
– Они в масках были! – виновато поглядев на господина, возразил один из ляхов. – Тряпки такие, с дырками для рта и глаз! У некоторых даже кожаные или кольчужные…
– Во как! – удивился кто-то из казаков. – Так то, наверное, тати местные! Шиши да разбойники! Ну, нам это не соперники…
Это были последние слова в его жизни…Не повезло – бывает! Свинцовый шарик пули, выпущенной из пищали меткой рукой, попал точно под срез шапки. Добрый хлопец Мыкола даже и не пикнул, без звука повалившись на грязные доски пола…
Ответом защитников шинка была яростная пальба. Увы, в ней вряд ли был смысл, ибо враги – шиши то были, или московские государевы люди, успели рассредоточиться по двору, укрыться за любыми подходящими укрытиями и теперь столь же яростно щербили пулями стены и ставни шинка. Бедолага шинкарь спрятался где-то под лавкой и оттуда подвывал в голос. Пули, то и дело находившие дорогу внутрь дома и громившие горшки и кувшины, только усиливали вой. Ещё бы, его состояние пошло прахом!
– Пся крев! – выругался кто-то из поляков, осторожно, одним глазком, выглядывая из-за ставней на улицу. – Да сколько же их тут!!!
В голосе его было слышно слишком много изумления, чтобы это можно было оставить без внимания. Так же осторожно, как и лях до него, пан Роман выглянул в окно… Не сказать, чтобы двор был заполонён врагами, но их было слишком много.
– Это что ж за банда такая?! – изумился он. – Эй, кто-нибудь! Шинкаря мне сюда! Быстро!
Марек, с оскаленной как у хорька рожей, с обнажённой саблей в руке, нырнул куда-то в темноту и дым коридора, только для того, чтобы спустя минуту вернуться, волоча подвывающего от ужаса шинкаря за шкирку.
– Ну, говори! – рявкнул он, приставляя саблю к глотке. – Быстро, быстро!
– О, Господи! – простонал вусмерть
– Говори, кто это! – хмуро велел пан Роман. – Что за люди… Ратники, или тати лесные?
– Тати… - горько вздохнул шинкарь. – Да если б простые тати! То – хозяева местные, разбойнички Ворона, владыки лесного! Говорят, а я сам не ведаю, будто под рукой у него до тыщи человек случается, будто есть даже гарматы! Воевода местный нос не высовывает из города… боится! Ну, да кто б не испугался такой силищи…
– Как они здесь оказались? – пан Роман возблагодарил Бога, что не вывел своих хлопцев наружу. Можно представить, что они там навоевали бы…
– Я позвал… - совершенно честно ответил шинкарь. – Как вы за стол-то сели, я на крышу залез, да тряпицу белую повесил. Там, в лесу, у Ворона человек особый сидит, так он узрел, своих позвал. Только они не знали, кто им встретится!
Показалось пану Роману, или в голосе шинкаря и впрямь проскользнули нотки злорадства?
– И сколько нас – не знают? – ободряюще усмехнувшись, поинтересовался он.
– Откуда? – удивился шинкарь. – Я, говорю ж, только сигнал даю! А сигнал – тряпица белая! На ней число если и напишешь – не прочтёшь!
– А сколько их – знаешь? – поинтересовался пан Роман, мягко улыбаясь.
Шинкарь задумался лишь на мгновение:
– Сотни нет! – заверил он. – По крайней мере, больше никогда не приходило… раньше!
– Ну, так то – раньше! – ухмыльнулся пан Роман. – И, кстати, теперь их на два десятка меньше… Марек, сколько ты там насчитал трупов?
– Семнадцать! – сообщил Марек, благодаря своему малому росту и хрупкому, на фоне других ляхов и казаков, телосложению, сумевший незамеченным выглянуть и даже довольно неспешно посчитать трупы.
– Вот! – ухмыльнулся пан Роман. – Семнадцать трупов! Да ещё те, кого навалил пан Анджей… Пан Анджей, скольких ты там зарубил? Пан Анджей! Пан Анджей!!! Да чтоб его… Кто видел, куда ушёл пан Анджей?
– Он пошёл искать хозяйку! – подумав, сообщил Людовик. – Говорит, надо уточнить у неё, есть ли в этом доме ещё входы!
Сдержанные смешки шляхтичей и казаков показали, насколько они все поверили в объяснение пана Медведковского…
4.
– Нет?
– Апчхи... Нет, пан Анджей!.. Апчхи! Апчхи!! Апчхи!!!
– Ну, чего ты расчихался, Яцек?! – пан Анджей, предусмотрительно вставший подальше от очередной раскрываемой двери. – Подумаешь, пыли много! Ты – воин! Ты вражеской пули бояться не должен, не то, что пыли!
Яцек, доведённый до отчаяния двадцатым облаком пыли, которое его окутало, покрытый грязно-серой пеленой, отчаянно чихающий и кашляющий, взглянул на него так яростно, что пан Анджей даже сбился на миг. Раньше, по крайней мере, его смирный оруженосец себе такого не позволял!
– Ладно! – неожиданно мирно сказал пан Анджей. – Раз ты так, иди обратно! Я сам обыщу остальные комнаты!