Ларец Самозванца
Шрифт:
– Так-то ты меня любишь, Мариус! – сурово сказала Зарина. – Гляди же, достучишься кулаком, что жениховство твоё здесь и закончится.
Постанывая, и походя обрушив со скамьи заснувшего Яцека, Марек встал и направился к дверям.
– Нужник – в другой стороне! – язвительно напомнила Зарина.
– Мне не туда... пока! – глухо ответил Марек и вышел наружу. Спустя пару мгновений оттуда донеслось громкое уханье, вопль... Вернулся Марек с мокрой головой, красными глазами... зато почти трезвый.
– Прости меня! – жалобно воззвал он. – Пьян был, не ведал, что творил!
– Что у пьяного на уме... –
– Ну, например, о том, что я поговорил с паном, и он дал своё согласие! – радостно оскалившись, сообщил Марек. – Ты рада?
– Рада... – холодно сказала Зарина. – Моя госпожа тоже согласна. А вот я ещё думать буду!
– Я люблю тебя! – возопил полный раскаяния Марек и бросился доказывать свою любовь... На дороге стояло забытое кем-то ведро. Марек, протрезвевший всё же не до конца, со всей дури влетел в него ногой и рухнул, пару пядей не дотянувшись до Зарины.
Тяжко вздохнув, Зарина принялась его поднимать... Тяжела ты, жизнь за мужем!
1.
Пан Роман и Кирилл решили устроить пир. В честь победы ли, для сугубого примирения былых врагов, но – решили и решили. Благо, вина в глубоких монастырских подвалах скопилось немало, да и снеди хватало. Не только дичи да копчёного мяса – свежей баранины, свинины да парной говядины. Видно, и впрямь силён был Ворон – лесной правитель. Ну, а дань... Да та же Званица и платила, наверняка предпочитая разору не слишком обременительный дополнительный оброк...
Благо, что кашеваров добрых хватало в обоих отрядах, и готовить они умели – стол получился обильным и прямо-таки роскошным. И веселились за ним без удержу. И пили – тоже. Даже павших товарищей, поутру похороненных в общей могиле, на берегу лесного озера, поминали без грусти. Отгрустилось... И незаметно было, что пировали былые противники, яростно друг с другом рубившиеся, а в той же могиле лежали воины, павшие не только при штурме монастыря, но и раньше – на улицах и в огородах Званицы. Впрочем... Мёртвым лежать в могиле, живым – жить дальше. После той резни многое случилось и, по правде говоря, многое стало забываться. Не до конца...
Весело было в зале. Грустно –на помосте, где уселись вящие. Здесь было гораздо больше дорогих блюд, здесь сидели не чинясь, широко раскинувшись. Видно, у Ворона побольше было ближников, чем сейчас сидело за столом людей... Пан Роман да Пан Анджей, Клим Оглобля да Андрей Головня – с одной стороны. Кирилл, Дмитро, Павло Громыхало – с другой. Татьяна, счастливая вниманием, которое оказывали ей все по очереди мужчины – сплошь истинные воины и богатыри, светилась и звонко смеялась шуткам, которыми обменивались пан Анджей да полусотник Павло Громыхало. Она даже не чувствовала, что шутки натужные, что между сидящими проскальзывают искры, как от кремня, что все семь мужчин – в бронях и при оружии... Зато это чувствовала Зарина. Напряжённая, настороженная, она стояла за спиной своей госпожи и время от времени бросала короткий взгляд в зал. Там беспечно веселился Марек.
– Итак! – первым перешёл к старательно избегаемой теме пан Роман. – Завтра поутру мы выступаем. Так что благодарим
– Кстати, о ждущих! - хмуро обронил, ковыряя ножом блюдо, Кирилл. – Вернее, насчёт того, что они ждут... Сундучок так и не нашли, знаешь ли, сударь мой Роман!
– Знаю! – спокойно сказал тот. – Жаль... Его и впрямь очень надо было привезти!
– Вот-вот! – яростно сверкнул тёмными глазами Кирилл. – Привезти, чтобы враги Руси могли воспользоваться помогой Самозванца!
– Государь Дмитрий – не самозванец! – вскричал, вскакивая, пан Роман.
– Самозванец! Тать, вор, святотатец! – в свою очередь, вскакивая, выкрикнул Кирилл, первым бросая ладонь на рукоять сабли.
– Сам ты – тать! – ещё громче закричал пан Роман. – Он – законный наследник и государь твой, дурак!
В зале, где до этого царило не сдерживаемое ничем веселье, повисла напряжённая тишина. Мгновение назад бывшие собутыльниками, люди с подозрением смотрели друг на друга... а оружие, как оказалось, взяли с собой все. Доверяли так, видимо...
– Ромек, Кирилл! – воззвал к ним пан Анджей. – Оставьте вы этот спор. Самозванец... Законный царь... Да какая, на хрен, разница?! Мы с тобой, друг мой, своё сполна получили и возвращаемся на Родину. Под крылышко НАШЕГО с тобой законного государя – Сигизмунда Вазы... Нет, не вазы, а Вазы! У них в роду все – Вазы... не везёт, видно! Давайте лучше выпьем за здоровье славного сотника пана Кирилла и славного воина пана Романа! Ура!!!
Орать, особенно, когда это требовалось, пан Анджей умел очень громко. Многие отшатнулись, кое-кто и уши заткнул, когда пан Анджей заорал... А орать он мог не только громко, но и долго. Но всё же и он когда-то должен был израсходовать весь воздух в лёгких.
– Пан Анджей! – трудно сказал пан Роман, вынимая пальцы из ушей. – Ну, ты... Ну, ты...
– Труба Иерихонская! – вспомнив сравнение, которое как-то приводил один знакомый монах, подсказал атаман Дмитр. – Тебя бы к нам, в монастырь, на клиросе петь! Вот ведь даровал Господь голосище!
– Пробовали! – горестно махнул рукой пан Анджей. – Голос-то у меня есть... Слуха нет! И чего-то ещё. Как заору псалом, весь хор – врассыпную. Лучшие друзья вон – уши затыкают! Как будто попеть нельзя. Зато я много песен знаю. Вот слышал ты, например, одного хохлацкого кобзаря песни? Андреем его зовут, из рода Лызиных! Голос, правда, тонковат. Зато как поёт! С душой! Старательно. И песен у него – много. Вот я тебе сейчас спою одну...
– Ладно, ладно, пан Анджей! – поспешно перебил его пан Роман. – Мы верим, что это – очень хорошие песни!
Пан Анджей обиженно надулся, стал похожим на сыча... Но замолчал, что уже само по себе – неплохо.
– Ну, пан Анджей, не дуйся! – поспешно утишил его обиду пан Роман. – Как-нибудь в следующий раз!
– Мы говорили о ларце! – напомнил внезапно сотник и улыбка немедленно покинула его лицо. – О ларце Самозванца! Что скажешь, пан Роман?
– Что мне сказать… - пожал плечами пан Роман. – Нечего, правду сказать! Хочу я его отдавать. Или сам бы отвёз, куда государь приказал! Какая разница?! Нет ведь ларца, пан Кирилл! Даже и следа от него не сыскали, хотя искали тщательно. Особенно – твои молодцы!