Ларец Самозванца
Шрифт:
Они перебежками бросились через огород. Яцек рухнул дважды: сначала на грядку, потом – на странного вида, приземистую кучу, из которой выбрался, брезгливо отряхиваясь и сдавленно ругаясь вполголоса. Марек скорее угадал, чем сообразил, что шмякнуться – рожей и всем телом – Яцеку повезло в кучу заготовленного под посадки навоза. Хорошо, если коровьего...
– Ну, что ты там? – тихо прошипел Марек, когда Яцек, наконец, подобрался поближе. – Фу, ну и воняет от тебя... обделался?!
– Не ври! – отчаянно прохрипел Яцек. – У тебя – насморк!
– Даже сквозь сопли пробивается! – сокрушённо покачал головой Марек. – М-да,
Они осторожно скользнули внутрь... и почти сразу поняли, что – не одни. Сбоку, с огромной кучи прелого прошлогоднего сена, раздавались странные звуки, постанывания, кто-то сосредоточенно сопел. Шуршала солома.
– Пошли отсюда, Марек! – моляще прошептал Яцек. – Скорее!!!
– Тихо ты! – одёрнул его приятель и Яцек с обречённостью знающего человека увидел озорной блеск в его глазах. Всё, сейчас что-то будет...
Марек осторожно, чуть ли не на цыпочках подобрался к загородке, отделявшей эту кучу от уже пустующей части сеновала и на руках подтянулся наверх. Вишь ты, ему восхотелось убедиться, что не ошибается...
Он не ошибся. На сеновале, кроме них с Яцеком, было двое: парень и девка... вернее, теперь уже баба. Раскинутые широко колени её стыдно блестели в темноте, между ними мерно вздымался поджарый, волосатый зад.
Рядом с Мареком, пыхтя от натуги, подвесился Яцек. Всмотрелся, побурев от смущения, но не отводя взора...
– Пошли отсюда, я ежа нашёл! – слишком громко сказал он.
Внизу замерли на миг, видимо, услышав шёпот. Мальчишки замерли, причём Яцек выпучил глаза и уткнулся носом в перегородку, явно борясь с чихом. Марек с ужасом уставился на него, но тут внизу застонали, задвигались вновь... И Яцек оглушительно, словно из ружья выстрелил, чихнул. Звук был настолько внезапен, что Марек чуть не свалился, а внизу замерли окончательно. Потом парень в голос выругался, попытался встать... все его попытки не удались. Полюбовницу его, видать, с испуга слегка скорчило, и достоинство его попало в капкан.
– Кто там?! – испуганным голосом проревел он, пытаясь, тем не менее, подняться.
– Это я, рогатый и хвостатый! – пропищал Марек, давясь со смеху.
Внизу вскрикнула испуганно девка, вновь попытался вырваться из капкана парень... У него ничего не получилось.
– Марек, бежим! – воззвал к растаявшему благоразумию приятеля Яцек. – Быстрее же, он сейчас освободится!
Марек, однако, не торопился. Попавший в капкан парень так забавно дёргался на подружке, почему-то неподвижной, что ну никак не было возможности утерпеть. Отломив небольшую щепочку, Марек широко размахнулся и как кинжал метнул её прямо в задницу.
– Ай! – испуганный до полусмерти, вскричал парень. – Ай, мамочка!
И тут он, наконец, освободился.
Легко соскочив на землю, Марек побежал к выходу. Ёж сейчас интересовал его куда меньше спасения собственной шкуры... и именно ёж, маленький и взъерошенный, оказался на пути отрока. Марек, не долго думая, подхватил его на руки и, закутав в длинные рукава кафтана, побежал дальше. Сзади сосредоточенно сопел Яцек, за ними, ругаясь на чём свет стоит, наяривал парень...
– Стойте, ироды! – орал он. – Ух, погодите! Поймаю – выпорю!
Такой шум не мог не привлечь внимание. Разумеется, он и привлёк. Хлопнула дверь дома, кто-то выкрикнул что-то, да ветер слова не донёс. Зато он донёс оглушительный грохот, также как Яцек увидел
– Ого! – заорал Марек, оглядываясь на бегу и со всего размаха падая в гряду. – Это уже веселее! Ну, погодите!
Его пистоль моментально оказался в руке и пуля из него, выброшенная мощным зарядом пороха, просвистела так близко к щеке Яцека, что даже обожгла. Вряд ли Марек мог попасть с такого расстояния. Главное – напугал...
Минутой позже они уже были в сёдлах. Ещё чуть позднее – гнали коней во весь опор, стараясь даже не оглядываться....
7.
Когда кони стали сбиваться с галопа на рысь, Марек и Яцек почти синхронно натянули повода.
– Ну... ты... дурак! – в три приёма, задыхаясь, высказал Яцек.
– Это ж надо, чуть не погибли!.. Ежа-то не потерял?
Нагло усмехнувшись, Марек добыл из-за пазухи небольшой свёрток, в который обратил запасную шерстяную сорочку. Лишь маленький «мышиный» носик торчал из свёртка. Слышно было, как часто бьётся сердечко зверька. Ёж, а вернее – ёжик был испуган. Наверное, никогда ещё в его жизни не случалось такого приключения... А впрочем, вряд ли он помрёт от этого! Тем более у него будет такая очаровательная хозяйка...
Зарина... О, как же мечтали о ней оба мальчишка, с того самого мига, как увидели. Она была прелестна... и необычна. Невысокая, стройная, где надо – круглая, с ясными жёлто-зелёными глазами, дерзким взглядом из-под смоляно-чёрной чёлки и упрямо поджатыми губами. С горячим, не девичьим характером. Всегда при ней был длинный, опять же не девичий кинжал, небольшой, но мощный турецкий пистоль и татарский лук. Как она стреляла из лука, оба отрока убедились довольно быстро, в первый же день. Не хотелось бы им оказаться в числе ей врагов, да на расстоянии в сотню шагов! Впрочем, эти её достоинства волновали их куда меньше. Вот красота... Притом сама Зарина на их ухаживания отвечала в лучшем случае равнодушием. Это – в лучшем случае! Мареку, в первый же день со всем максимализмом неопытного юнца сунувшегося к ней под юбку, она с размаху огрела седлом, которое как раз держала в руках. Бедняга целый день мучился головой, и даже всезнайка, мессир Иоганн Стефенсон, лекарь пана Романа, не смог избавить Марека от неё. Правда, он предложил провести довольно быструю операцию, заключающуюся в отделении головы от тела, но этот вопрос был немедленно снят с обсуждения. Не на шутку напуганный кровожадным блеском карих глаз шведского лекаря, Марек предпочёл слинять.
Больше везло Яцеку. Он в свои шестнадцать, в противоположность Мареку, был увалень увальнем и на взгляд Зарины выглядел совершенно безобидно. Тут она, правда, как и несколько дворовых девиц пана Анджея до неё, ошибалась. Яцек, конечно, был стеснителен и женщин боялся... но если его припирали к стенке, проявлял чудеса изобретательности и не перед чем не останавливался. Другое дело, что он был на удивление непостоянен для скромника. Редкая красотка могла удержать его у себя больше чем на неделю. Дочь мельника, которой удалось это в течение месяца, считалась в местечке Медведково чуть ли не героиней... Правда, признать её малыша Яцек отказался наотрез и пан Анджей, ужаснувшийся при мысли, что его оставят без такого восхитительного повара и стремянного, решительно поддержал своего слугу.