Ларек «Пузырек»
Шрифт:
Стас через суд расплевался с «Крылом» и на вырученные деньги открыл свое дело. Но иногда кается:
— Спаиваем народ, благо бы качественным товаром.
Прав Стас, левой водки хватает. Хорошо, если из гидролизного спирта. В связи с конверсией военной промышленности ее обязательный производственный атрибут — гидролизный спирт — оказался не у дел. А так как у нас одновременно с расцветом конверсии президент молодого демгосударства воззвал в отчаянии: люди добрые, помогите! не могу напоить народ! И сложил с себя монополию на водку. Добрые люди плач демгосударя услышали, кинулись помогать. На конспиративных квартирах и в
Петро Иваныч, с какой иностранной этикеткой не наливай ему водку, обязательно сделает анализ на чистоту перед употреблением. Плеснет с чайную ложку и подожжет. Синий огонек — наливай «по рисочку», а нет — извините. Как-то «Белый орел», что из Америки, подожгли, копоть, как от резины, пошла.
— Пусть они своего «орелика» сами кушают! — сказал Петро Иваныч и, выпив «по рисочку» хорошо горящей водки, рассказал случай из жизни своего знакомого.
АНГЕЛЬСКОЕ СПАСЕНИЕ
Судьба — индюшка,
а жизнь — полушка.
Валентин Бантев жил на участке, который Петро Иванович курировал. В ранешное время был Валентин завзятым дружинником, помогал Петро Иванычу в наведении порядка, но не это главное, главное, что Валентин всю жизнь мечтал о своей машине. По собственному признанию, в институте бывало так размечтается — живот вспотеет. Утром в общаге в окно выглянет, прогноз погоды узнать, а у дома напротив «Волга» стоит. Алая, как паруса Ассоль. «Эх! Такую бы!..» — подумает и… живот мокрый. Потом высохнет и ничего, жить можно. А все равно на третьем курсе на всякий случай сдал на права. Только после института все реже и реже потел живот. Но вдруг в 91-ом теща купила автомобиль.
Она вовремя созрела — не те времена деньги на книжке держать. А тесть — боевой ветеран войны: ордена, медали, ранения с контузией. Сам тесть, конечно, только в атаках под пулями боевой, в мирное время с его храбростью утюг не купишь. Теща, размахивая мужниными заслугами, землю в учреждениях рыла. И успела последнюю ветеранскую машину вырвать. После нее прикрыли эту лавочку — участникам фронтов льготные авто давать, новая власть всех уравняла перед личными средствами передвижения.
Вырвала теща «Жигули». У Валентина живот на радостях взмок…
«Не дам ему доверенность, — сказала теща жене Валентина. — С машиной под задницей в два счета скурвится. Превратит ее в бабовоз».
Живот высох не солоно нахлебавшись.
Самое интересное, из тестя водитель, как из Валентина клоун на манеже. Машина два года гнила без движения.
А потом Валентин отрубил: идите вы со своей дачей!..
С дачей теща пролетела. Пока созревала: брать не брать? — участки стали нарезать, где Макар телят не пас. Достался такой, что автобусом, электричкой и пешком три километра.
«Машина будет ржаветь, а я на перекладных корячиться!? — ругался Валентин. — Лучше с дивана телек погляжу!»
И теща сдалась. Зять на даче
Наконец-то Валентин обрел алые паруса в виде зеленых «Жигулей».
И как-то сразу с Оксаной шуры-муры. Накаркала теща. Махнула Оксана с обочины рукой, Валентин с готовностью остановился, и познакомились, пока подвозил.
Оксана была не из тех женщин, которым любого мужчину подавай, лишь бы в брюках. Большая, стройная и серьезная. Валентин уже было даже разочаровался в попутчице, но в один момент она вдруг так посмотрела, что водитель чуть на встречную полосу не вылетел с индикаторно взмокшим животом. Черти в серых глазищах водились. И какие черти!.. Валентин стал цепко напрашиваться в гости, но дальше телефона дело не продвинулось. Загадочно обронила шесть цифр. Через час Валентин позвонил, мило побеседовали, потом Оксана пригласила в гости: «Вечером в пятницу».
Живот взмок в ночь с четверга на пятницу и не просыхал до утра. Проснулся Валентин в праздничном настрое. Хотелось мыться, бриться и зубы чистить. Надел белоснежные, в обтяжку, ни разу не ношенные трусы и не менее белые носки.
В обеденный перерыв по дороге домой решил запастись горячительным на вечер. Тормознул у одного киоска и бросил на заднее сиденье две бутылки водки и одну шампанского.
После обеда прилег сил на вечер набраться — и сразу взмок живот от жарко нарисованных картин скорого свидания. Но вдруг высох, а Валентин вскочил, как ужаленный, — под окном взревел родной мотор. Валентин прилип к стеклу — алых парусов на месте не было.
— Угнали! — схватился за сердце.
И побежал на улицу ловить ветер в поле. Вернулся, позвонил в милицию:
— Срочно ловите! Только что отъехали!
Теща повела себя странно. Не раскричалась: говорила, ездий на работу на автобусе! Не развопилась: надо было в гараж ставить! Не раскудахталась: надолго собаке блин! Наоборот, начала успокаивать зятя:
— Брось ты убиваться из-за этой кучи железа!
Валентин не слушался. В панике обзвонил всех знакомых, чтоб искали. Сам оббежал соседние улицы.
Теща бегала следом, пытаясь напоить зятя каплями, накормить таблетками, подбодрить словом:
— Зато страховку получим.
— Что на нее сейчас купишь? — хватался за голову Валентин.
Накрылись медным тазиком алые паруса. Эх, раззява! Валентин клял ворюг, Оксану, тещу — не могла в окно посторожить.
Ночь прошла в кошмарах, а утром машина нашлась. Петро Иваныч и нашел с напарником в нерабочее время, собирая грибочки по случаю выходного. Целехонькая, без единой царапины стояла машина в березнячке. И угонщиков милиционеры взяли. Они и не сопротивлялись. Как выпили под кустиком Валентиновой водочки, так и успокоились, до шампанского руки не дошли. И ноги тоже.
С того случая Валентин, по его собственным словам, верующим стал. Во всяком разе твердо знает — ангел-хранитель у него есть. Во-первых, от смерти уберег. Хватанули бы они с Оксаной водочки в интимной обстановке и оба… ага. Взламывают двери, а они лежат рядышком с комнатной температурой обнаженных тел. «Отчего умер?»— «Да с любовницей на брудершафт постельный не той водки выпил», — говорили бы на похоронах. Спас ангел от позора. Во-вторых, «Жигули» нашлись. Это по горячке теща сладко пела: не убивайся! Поостыв, заныла бы на всю оставшуюся жизнь: профунькал машину! И здесь ангел выручил. В-третьих, уберег от прелюбодейства.