Ларс III
Шрифт:
Залп из десятка требушетов прикрыл атаку. Каменные снаряды были обвязаны тканью, пропитанной в гремучем смеси спирта и смолы. Точный состав этой субстанции знал только Эд. Огненные снаряды полетели в сторону ближайших кораблей венецианского флота, поджигая паруса и палубы. Несколько отрядов хороших пловцов были отправлены загодя. Они вмешались позднее, помогая атакующим. Идея захватить венецианцев была сумасбродной. Но именно за счет этого она имела место на существование
— В атаку! — скомандовал я, и мои воины, словно волки, набросились
Началась паника. Венецианцы, привыкшие к морским сражениям на расстоянии, растерялись, не зная, как противостоять этой новой угрозе. Несмотря на численное преимущество на флагмане дожа, умение воевать «решало». За плечами моих легионеров были твердая дисциплина и характер. А уж про опыт захвата городов у них был колоссальный. Но важнейшую роль сыграл Ага. На небольшой палубе мощь здорового гиганта раскрылась во всей красе. Его топор-двуручник, словно вихрь описывал круги, освобождая пространство. Арбалетчики только и успевали щелкать тетивами, помогаю нашему Обеликсу. Захват флагмана подорвал моральный дух венецианцев.
Дожа убил Умка, как рассказали мне очевидцы. Говорят, что он перед этим прокричал ему: «Гардарцы не прощают предательства». Не знаю, правда это или нет, но фраза закрепилась и стала девизом.
Сражение было жестоким, но коротким. Ошеломленные венецианцы не смогли противостоять ярости моих воинов. Корабль за кораблём сдавались, окрашивая морскую воду кровью. Вскоре весь флот дожа был в моих руках. Несколько судов успели сбежать, но это даже лучше. Пусть паника сеет хаос и смятение.
— Поднять паруса! — скомандовал я, — Курс на Венецию!
Армия Гардарики поддержала меня грохотом оружия о щиты и яростным криком: «За Гардарики».
Флот из нескольких десятков кораблей двинулся по каналам. Венецианцы, привыкшие к роскоши и победам, были ошеломлены, увидев свои же корабли под гардарскими знамёнами. Осада была недолгой. Город, потеряв флот, где служили лучшие воины, быстро сдался. Я вошёл в Венецию как победитель, ступая по мраморным плитам площадей, неся на своих знаменах медведя, сидящего на троне из веера топоров — символе Царя, символе Гардарики. Венеция была у моих ног. И я знал, что это только начало. Позже я передам этот город Византии. Но только после того, как закончится эта военная кампания.
Мраморные ступени Дворца дожей, привыкшие к мягкому шарканью бархатных туфель и шелесту шелковых одежд, застонали под тяжестью сапог моих легионеров. Запах моря и крови, принесенный нами, смешался с ароматами благовоний и пряностей, витавшими в роскошных залах дворца.
Метик и Омуртаг лениво переговаривались. Нужно было организовать лазарет в городе. Омуртаг планировал выделить для наших воинов лучшие казармы и тренировочные площадки. София через своих знакомцев-торговцев распространила слух о том, что гардарский царь не хочет утопить город в крови, поэтому приглашает местных аристократов к диалогу.
Венецианские вельможи, одетые
Я вошел в зал Совета, где собрались самые влиятельные люди Венеции — члены Совета дожей. Они сидели за длинным столом, покрытым красным бархатом, и смотрели на меня с ненавистью и страхом.
— Приветствую вас, синьоры, — начал я, косясь на Эда, еле сдерживающего смешок, — Я, царь Гардарики, пришел сюда не как завоеватель, а как освободитель. Я освободил вас от тирании дожа, который предал свою страну и свой народ, втянув Венецию в бессмысленную войну.
Члены Совета молчали, не смея поднять глаз.
— Венеция нуждается в новом правителе, — продолжил я, — В правителе, который будет заботиться о благе своего народа, а не о собственной выгоде и амбициях. Поэтому я решил назначить временного дожа из вашего числа.
В зале поднялся ропот. Вельможи начали переглядываться, пытаясь понять, кого из них выберет гардарский царь.
— Я выбираю тебя, — сказал я, указывая на пожилого мужчину с умными и проницательными глазами, — Ты, кажется, единственный здесь, кто не потерял голову от страха. Как тебя зовут?
— Энрико Урсия, — ответил мужчина, вставая со своего места.
В зале раздались возгласы. Кажется, этот человек не особо пользовался популярностью среди местных аристократов.
— Энрико Урсия, — повторил я, — с этого дня ты — дож Венеции. Ты будешь править городом до тех пор, пока Венеция не выберет нового дожа. Но помни, что отныне Венеция находится под защитой Гардарики. И если ты вздумаешь предать меня, как предал своего императора твой предшественник, то тебя постигнет та же участь.
Энрико низко поклонился.
— Я буду править Венецией мудро и справедливо, царь, — сказал он, — И я никогда не забуду, кому обязан своей властью.
Я кивнул и вышел из зала Совета. За моей спиной слышались перешептывания вельмож.
Энрико Урсия, неожиданно для всех ставший дожем Венеции, оказался на удивление энергичным и дельным правителем. Он прекрасно понимал, что его положение шатко, как гондола в шторм. С одной стороны, венецианцы смотрели на него с подозрением, считая ставленником чужеземного завоевателя. С другой стороны, моя армия, расположившаяся в городе, требовала продовольствия и снабжения.
Урсия, однако, не пал духом. Он использовал свой авторитет и связи среди венецианской знати, чтобы убедить их в необходимости сотрудничества со мной. Тех, кто прельстился обещаниями Рима, поддерживаемые предыдущим дожем, затаились. Они справедливо полагали, что я не буду церемониться с ними.
Энрико убеждал местных, что Гардарики стали богатой и могущественной державой. Ей нужны товары, которые производит Венеция — шелк, стекло, оружие. Торговля с царством принесет им огромные прибыли.