Ларстоли

Перова Анжелика

Хлопушка победоносно вздернул нос.

– Не знаю про весь чердак. Эти вещи не наши, мы не можем их выбросить без спроса хозяев, – возразила Барсичка.

– Сама говорила, что про вещи все забыли, – напомнил ларстоль.

– Это не повод распоряжаться ими по-хозяйски. Мне разрешили пользоваться тем, что нам нужно. Но если хозяева вещей потребуют их обратно, то я все отдам.

– Что у вас за спор, молодые ларстоли?

Из-за сундука появился Старый Крыс, именно там располагался проход в его жилище.

– Старый Крыс, вот объясни, зачем делать генеральную уборку? И почему она так называется?

– Вот в чем дело, – улыбнулся в усы Старый Крыс. – Расскажу, что знаю.

Старый Крыс взобрался на сундучок, чтобы его хорошо было видно, и начал рассказ:

–

Когда я был еще очень-очень юный, совсем дитя, то тоже не понимал, зачем наводить чистоту и порядок в доме. Мой отец, а он был очень умным, сказал мне: "Хорошо, дитя мое, ты можешь ничего не делать в своей комнате, а когда понадобится, то приходи ко мне". Надо сказать, что у каждой крысы с рождения есть свой укромный уголочек, где распоряжается по своему вкусу только она сама. Была и у меня крохотная норка под землей. Я, обрадованный тем, что меня не будут заставлять чистить ее, перестал вообще обращать внимание на ее состояние. Я оставлял прямо на полу объедки, мусор, перестал сметать пыль и прогонять пауков, бросил следить за стенами комнатки. И вскоре понял, что мне просто негде жить. Мусор валялся везде – лапу некуда поставить. Остатки пищи сгнили и стали источать зловоние, а стены стали осыпаться из-за корешков растений, что лезли из них – я же перестал регулярно их обгрызать. И ко всему прочему, я стал часто болеть. А пауки и черви топали по норке как у себя дома. Однажды через плохо утрамбованную стену даже ввалился крот, долго извинялся за беспокойство и уполз, оставив после себя кучу земли. Я спохватился, но поздно. Хотел все исправить, прибраться, но высокая температура и кашель оставили меня совсем без сил. Вот тогда я и поплёлся к отцу. Он вздохнул, позвал родственников, и они целых три дня наводили в моем жилище порядок. А в норке отца я быстро поправился. И вот, как-то отец достал большое увеличительное стекло, направил его на солнечный лучик, что проникал в маленькое отверстие для вентиляции воздуха и показал мне кое-что. В жизни я не испытывал такого страха как тогда. Через стекло я увидал таких жутких монстров, каких и самая смелая фантазия не может нарисовать. Отец объяснил мне, что это очень мелкие существа, что есть в каждой пыли. Мы не видим их из-за крошечного размера, вдыхаем их вместе с воздухом. Но если в малом количестве это безвредно, то там, где грязь, пыль, беспорядок, их очень-очень много. Наш организм не может справиться с такой армией, и мы начинаем болеть. Еще этих вредителей много на шерстке и наших лапках, поэтому важно следить и за своей чистотой. Моя лапки, стирая вещи, протирая поверхности, мы смываем мелких вредителей, проветривая помещение – тоже избавляемся от них. А уж о важности избавления от объедков знает каждый маленький крыс. Ведь именно в гниющей еде размножаются самые вредные для нас микробы. С тех пор я тщательно слежу за порядком в своем жилище, часто мою лапы, чищу шерстку. И с тех пор ни разу не болел. Ты не можешь вычистить весь чердак, ларстоль, но тот уголок, где ты живешь, можешь содержать в чистоте и уюте. Ведь это нужно в первую очередь тебе.

– Я все понял, – сказал Хлопушка. – Я тоже это буду делать. Давай, Барсичка, вместе вытрясем половики от зловредной пыли, а потом я сам смахну паутинки по углам потолка. А все-таки, почему уборка называется генеральной?

– Вот этого, юный ларстоль, я не знаю, – признался Старый Крыс. – Но у меня в норе есть огромная книга, в которой есть объяснения про все на свете. Я не могу принести ее сюда, она очень толстая и тяжелая. Но когда ты освободишься, то прошу вас обоих ко мне в гости, и мы вместе поищем ответ.

Хлопушка с Барсичкой с удвоенным рвением принялись за уборку. Им хотелось закончить ее поскорее, ведь потом их ждало интересное открытие.

Вскоре

пол на чердаке блестел от чистоты, была сметена паутина со всех дальних уголков, половики радовали глаз более яркими красками, посуда вся сверкала как на витрине магазина, даже стекло единственного окошка стало пропускать больше солнечного света, а воздух благоухал свежестью и ароматом самого вкусного чая с малиновыми палками.

– Как же все-таки у нас хорошо, Барсичка, – довольно сказал Хлопушка, обведя взглядом их уютный уголок чердачка.

– Да, чистота и порядок кругом, ко всему прочему, и настроение поднимают, – согласилась Барсичка.

А к вечеру к ним пришел Старый Крыс и позвал за собой. Ларстоли взяли фонарик и отправились за другом. Старый Крыс долго вел их кривыми переходами между сваленных вещей, которые, казалось, могли вот-вот обвалиться на головы путников.

– Сколько же здесь мусора, – заметила Барсичка.

– Для кого-то мусор, а для кого-то это история, – возразил Старый Крыс. – Не будь так категорична. В этом так называемом мусоре можно найти много интересного.

– Я придумал! – воскликнул Хлопушка. – Я буду исследователем этого чердака.

– Он кажется бесконечным, – заметила Барсичка. – Сколько я тут живу, но никогда не заходила так далеко. И мне немного страшно. Тут можно заблудиться.

– Ты же не одна, – ободряюще протянул Хлопушка лапку подруге. – Не бойся.

– Мы пришли, – сказал вдруг Старый Крыс. – Пригнитесь.

И друзья вошли в небольшую дыру в деревянной стене. Они оказались в узком пространстве на маленькой деревянной платформе с невысокими перильцами.

– Держитесь, – скомандовал Старый Крыс.

Он нажал невидимую кнопку, и платформа с легким шуршанием пришла в движение. Вся троица стала стремительно спускаться вниз.

– Ух-ты! – радостно закричал Хлопушка. – Это самый настоящий внутристенный лифт.

– Он самый, – улыбнулся Старый Крыс. – Его соорудил еще мой дед, когда стал слишком стар, чтоб подниматься на своих лапах на чердак. А он очень любил чердак, из его окна видны звезды ночью.

– А я думала, Старый Крыс, что ты тоже живешь где-то на чердаке, – призналась Барсичка.

– Сейчас по большей части да, но внизу – дом моей молодости и мои кладовые.

Они приехали, платформа встала, мягко ткнувшись в земляной пол.

– Милости прошу в мою сокровищницу, – пригласил Старый Крыс, отодвигая кусочек железа, что прикрывал вход в норку.

– Как здорово! – снова восхитился Хлопушка и глазки его засверкали в полумраке. – Сокровищница.

– Кто бы мог подумать? – удивилась Барсичка.

Они вошли вслед за провожатым в большую нору. Откуда-то сверху и чуть сбоку проникал солнечный свет.

– Все должно вентилироваться, – пояснил Старый Крыс.

– Вен-ти-ли-ро-вать-ся, – повторил по слогам Хлопушка малознакомое слово.

– Да, чтобы не покрылось плесенью, – продолжил Старый Крыс.

Друзья огляделись. Все пространство занимали деревянные стеллажи с полками. Чего только на них не было: разные гайки, болтики, ключи, железные кружки, подсвечники, куски разноцветных стекляшек, очки без линз, старые зонты, и даже пара разномерных галош украшали верхнюю полку – все было аккуратно расставлено и пронумеровано.

– Какая прелесть, – восхитилась Барсичка.– Не знала, Старый Крыс, что ты – коллекционер.

– Здесь у каждой вещи своя история, – заметил Старый Крыс. – С каждой связано какое-то воспоминание. Думаю, на досуге написать мемуары, воспоминания Старого Крыса.

– А про нас с Барсичкой там будет? – спросил Хлопушка.

– Конечно, вы ведь тоже теперь часть моей жизни, – ответил Старый Крыс. – А вот то, зачем мы пришли.

В центре норы на деревянном ящике лежала огромная толстая книга, заботливо завернутая в тряпочку. Старый Крыс осторожно развернул ткань.