Ларт Многодобрый

Плахотникова Елена

И тут же начался бардак.

Четыре серых смерча образовались в углах комнаты. Пятый – возле входной двери. Еще один упал, кажется, с потолка. И все «смерчи» ринулись… нет, не к Мальку, ко мне!

А Крант, он вроде как в трех местах сразу получился: впереди, сзади и слева от меня, и за этими «тремя Крантами» заклубился серый туман.

Малек еще чего-то крикнул, но я внезапно оглох.

Длинный туманный язык метнулся ко мне. Справа. И я ударил его. Не задумываясь. Как отбиваю брошенный мне в спину мяч.

Туман стал светлее. На миг. А Крант… он

начал двигаться еще быстрее. Я скорее угадывал, чем видел его. И он по-прежнему был сзади-слева-впереди. Еще одно нападение я отбил на автомате. Сначала отбил, а потом понял, что оно было.

Туман посветлел, потянулся на средину комнаты и…

Все вдруг закончилось.

И замерло. Словно кнопку «Пауза» во время просмотра нажали.

Не двигались Марла и Меченый. Не шевелился серый тюк на их столе. Лежали неподвижно перевернутые табуретки.

Застыли на месте и трое в серых плащах. На полпути. Между входной дверью и лестницами. Не двигался Ранул-младший, притворяясь частью стены.

А недалеко от меня серели две кучи тряпья. Ни мертвых, ни живых в них не наблюдалось.

Я удивился. На миг только. Потом глянул на Нож, и прижал его к запястью.

А слева от меня стоял и не дышал Крант. И плащ на нем топорщился, как перья взъерошенного воробья. Воинственного и страшно грозного. Что клюнул слона пониже хвоста.

Почему-то мне стало весело. Самое время для идиотского хихиканья. И для дурацких воспоминаний тоже «самое» подходящее.

Смотрел я когда-то боевичок. Там толпа крутых охотников на человеков гонялась за суперкрутым бывшим солдатом. Дед этого бывшего совет девчонке давал – прям зашибись! «А теперь убиваем всех, кто не Люк», – так сказал этот «добрый» дедушка.

В моем списке «Не убивать» имеется чуть больше пунктов. И номером первым в нем значится Алексей Тимофеевич Серый.

Почему-то в жизни все крутые разборки быстро заканчиваются. Это в фильме их полчаса показывают. А самый смачный удар – еще и с разных сторон.

Как и какой орган после этих тычков себя чувствует – это Пал Нилыч любил комментировать. Прямо во время показа. Я как-то записал его ремарки и знакомому программисту дал. А тот их в фильм вставил. Вместо супербоевика получилась смесь ужастика с черной комедией. Очень черной. Так диски с этим «гибридом» в момент разлетелись!

…Как осенние листья, подхваченные ветром, летят по дорожке парка…

Это уже не о дисках. Троицу в сером подхватило «осенним ветром». Когда распахнулась входная дверь.

Только миг пришелец стоял на пороге – и вот он уже в центре комнаты. А вокруг него – серый туман.

Похожее действо я видел на аукционе невест. Не знаю, можно ли назвать это поединком. Тогда сражались тиу. Между собой. Быстро все закончилось у них. Очень.

Здесь, думаю, тоже тиу. Только вот против кого?..

– Ловчий!.. Здесь Ловчий, миной!

Я все-таки услышал Малька.

Меченый рванулся ко мне. Марла тоже. А Крант вдруг швырнул меня к лестнице. Через полкомнаты.

Блин, повезло нортору, что он тоже в моем списке «Не убивать!» значится.

16

Все

голодные зрители куда-то попрятались.

Они всегда прячутся, когда начинается реальная разборка, где достаться может всем, и зрителям тоже.

Это уже потом появится много болтунов, которые «своими собственными…» и «с вот такого расстояния…» – потом, когда все закончится.

А мы дружно отступили. Все пятеро. К лестнице. Я и четверо моих защитников.

Четыре. Телохранителя. У меня. Ха!

Сказали бы вчера – не поверил.

А вот сегодня они у меня есть. И не могут справиться с одним противником. Язык не поворачивается назвать его человеком. Оно только похоже на человека. Но человека можно убить. Один раз. А эту Тварь смертельная рана только останавливает. На секунду. Потом она опять прет ко мне. У нее чудовищная регенерация. И обалденная скорость. Защитники пока сдерживают, но… Пока никто из них не ранен. Но если зацепит хотя бы одного – тогда все. Тварь прорвется ко мне. За мной пришла. И без меня не уйдет.

Я знаю это. Откуда? А хрен его разберет!.. Вот знаю, и все тут. Еще я уверен, что могу убить эту Тварь. Ножом. А она – меня. И Нож ей не нужен. Это я тоже знаю. И всех остальных убить она тоже может… Не хотелось бы.

Вот только как добраться до Твари и статься в живых при этом? Не с фасада, ясен пень. Между нами – мои защитники. Оттирают, прикрывают, ноги мне чуть ли не оттаптывают. И со спины добраться до противника не получится. Я не рыцарь Круглого стола – ударил бы и в спину. Если б смог дотянуться. Не могу. Чтоб и дотянуться, и остаться живым, – не получится все сразу.

Защитники отдают ступеньку за ступенькой, но продолжают оборонять меня. От чего-то условно живого. И у этого «чего-то» не девять жизней – больше. А у нас только по одной. Не смешно. Совсем.

Вот и с рефлексами у меня нормально, и на зрение никогда не жаловался, а какое оружие в руках Твари, не разберу. И сколько рук этих, тоже не сосчитаю. Быстро они двигаются, даже слишком. И закрываются регулярно. Защитниками. А я…

Блин! Хуже некуда быть зрителем в таком деле. Вот почему я не люблю телевизор. Ни в один из фильмов нельзя вмешаться. Даже если очень хочется. А тут ведь не кино – выключил и забыл – тут жизнь, можно сказать, на кон поставлена. Моя жизнь.

А Тварь не торопится, будто играет со мной. С такой и десять телохранителей не справились бы. Но на кой хрен десять, если на лестнице – двоим едва разойтись! И все. Хотя она далеко не хлипкая: ступени широкие, удобные – и стоять, и прыгать на них можно, а перила такие, что пьяный не перевалится. Даже если захочет. Проверил лично. А я тут не самый мелкий жилец. И нафуршетился вчера реально. А в таком состоянии меня нельзя подпускать к хлипким предметам. Но лестница выдержала. Вчера. Держится и сегодня. Только поскрипывает. А нас на ней уже пятеро. Целая толпа для такой стремянки. Если еще Марла на нее взгромоздится, то может и не выдержать.