Ласточки в темноте
Шрифт:
– А где Игорь? – спросил Глеб, подцепив вилкой маринованный огурчик.
– Помог нам накрыть на стол и ушел. Сказал, что у него болит голова. Решил лечь пораньше, – ответила Вероника.
– Наш меланхолик любит уединение, – ухмыльнулся Артур.
– Так интересно, вы – братья, а такие разные, – заметила Юля. – Ой, спасибо, мне больше не надо. – Она прикрыла рукой свой бокал, когда Глеб попытался налить в него новую порцию вина. То ли от горячительного напитка, то ли от чувства выполненной работы, она вела себя более раскованно. На ее раскрасневшемся
– Артур весь в папу, а Игорь, видимо, копия мамы, – продолжала Юля.
– Не знаю, на кого похож Игорь, но я – вылитая мать, – громко ответил Артур, после чего в комнате воцарилось неловкое молчание. Юля непонимающе перевела взгляд на Глеба.
Паша хотел заполнить неудобную паузу и неуклюже предположил:
– Игорь – приемный ребенок?
Артур усмехнулся.
– Мы, конечно, с ним не очень близки, но не настолько.
– Они оба мои сыновья. Просто у них разные матери, – спокойно пояснил Глеб.
– Значит, это уже ваш третий брак? – Юля взвесила в руке свой бокал.
Глеб медлил с ответом. Юля заерзала на стуле, понимая, что опять не угадала.
– Второй, – не обращая внимания на ее смущение, ответил Глеб.
– Кому еще салата? – неестественно громко спросила Вероника.
– Давай мне, Никусик, – подхватил Артур. – Короче, теперь ждем сестренку. Да, Лора? Нам с Игорьком нужна младшая сестра. Вы уж там постарайтесь. – И, откусив большой кусок сочной свинины, подмигнул.
Лора лениво посмотрела в его сторону и натянуто улыбнулась. Было видно, что перспектива становиться матерью в ближайшее время не вызывала у нее энтузиазма. Удостоив Артура кивком, она погрузилась в созерцание журнала с фотографиями интерьеров, который взяла с журнального столика на ресепшен. Она до сих пор не переоделась и, подогнув под себя ноги, сидела белым лебедем в платье, усыпанном стеклярусом и стразами. Под светом лампочек, растянутых гирляндой над ее головой, Лора сверкала и переливалась, будто усыпанная бриллиантами. Вот только лицо оставалось надутым и недовольным. Всем своим видом она показывала: «Смотрите, какая красивая, но не трогайте. Вы меня не достойны».
– Подаришь мне наследницу? – лукаво скосил на нее глаза Глеб.
Лора снова медленно оторвала взгляд от журнала и процедила:
– Я подумаю.
– Вот они – современные женщины… – развел руками Глеб. – Как ведь хорошо было раньше. Сидели дома, рожали детей… Я считаю, что домострой, который сейчас ругают все, кому не лень, сплачивал семьи, скреплял.
– Точнее, сковывал женщин по рукам и ногам, – неожиданно резко выпалила Вероника.
– И что? Что в этом было плохого? – Глеб поглядел на нее невинными глазами.
– Тирания, насилие… – Девушка с вызовом выставила вперед подбородок. Артур перестал жевать и с удивлением покосился на обычно тихую жену.
– Но ведь в этом тоже можно найти приятные моменты, – понизил голос Глеб. – Женщина могла не ходить на работу, ее всем обеспечивали. Живи, радуйся. Как говорится, ни в чем себе не отказывай. И детишки присмотрены, и мужьям хорошо.
Вероника виновато сдвинула брови и, опустив глаза, уставилась в пустую тарелку.
– А на Валосаари до восемнадцатого века царил матриархат, – вклинился дед Леня, который до этого был увлечен лишь бутылкой с наливкой из морошки. Видимо, ее содержимое начинало заканчиваться, и моряк решил поучаствовать в разговоре. – Тут мужчин не жаловали. Вернее, как… Они на острове, конечно, жили. Участвовали, в основном, в постройке домов и ловле рыбы. Причем жилища для женщин и их детей находились в глубине острова, а мужчины селились у берега в халупах попроще. Заходил мужик в деревню, только когда женщина приглашала его к себе на ночь.
– Неплохо, – присвистнула Юля. Она заметно поднабралась, и хмельная ухмылка не сходила с ее лица.
– Да, – продолжал Леонид. – И браки приветствовались только по любви. Отдавать дочерей замуж по расчету тут было не принято, потому что в таких семьях лжи и обмана – хоть ковшом черпай. А Эльви такого не терпела.
– По-моему, это какой-то бред, – расхохотался Глеб. – Леня, не рассказывай никому этих сказок. А то возьмет и найдется какая-нибудь ярая феминистка, развернет тут агиткампанию. А мне потом благоверных мирить. Я все-таки за старую добрую семью. Традиционную.
– Поддерживаю, – поднял вилку Артур. – Паша, ты с нами? Муж – глава семьи. Ты «за»?
– Я? Наверное, за равноправие, – неуверенно ответил Паша.
– В браке всегда один подчиняется. И правильно, когда это не мужик, – продекламировал Глеб и встал, обозначая, что на этом обсуждение закончено.
– Любимая, пойдем, покажем нашим фотографам гостевой домик?
Лора вяло отложила журнал и промяукала:
– Может, ты без меня их проводишь?
– Пойдем, – продолжал уговаривать Глеб. – Сделаем еще кадр на фоне бушующего озера. Можно ведь еще снимать? – Он повернулся к Юле, чтобы заручиться ее согласием. – Аппаратура позволяет?
Юля не успела ответить.
– Нет. Не хочу, – отрезала Лора и, вскочив, побежала вверх по лестнице. Хлопнула дверь.
– Просто сама покорность, – хихикнул Артур. – Ты что-то говорил про подчинение, папа.
Глеб задрал голову и хрипло ответил:
– Дрессировать диких волчиц куда интереснее, чем покорных собачек.
Он снял с вешалки куртку, сунул в карман бутылку и направился к выходу.
– Идите-идите, – начал торопить всех Леонид, обводя глазами стол с остатками закуски и выпивки. – А я еще немного тут посижу.
Глава шестая
Паша провозился со шнурками на кроссовках и появился на веранде, когда остальные уже были там. Артур и Вероника, обнявшись, смотрели на присмиревшее озеро. Ветер немного стих, волны накатывали на берег с гулким урчанием, но уже не выглядели враждебными.
На остров опускался туман. Силуэты деревьев на фоне грязноватого неба выглядели так, будто были присыпаны белой пудрой. Все вокруг, казалось, потеряло четкие очертания, как на старых выцветших снимках.