Ласточкино гнездо
Шрифт:
Борис задумался.
В самом деле, Володя с его интеллигентным лицом отлично подходил на роль репортера. Только вот…
– Нет, – внезапно объявил Винтер, – он у нас будет маленький человек из газеты. Который работает с редакционной почтой… А по почте приходит таинственное письмо…
В голове завертелись обрывки будущих сцен: конверты слетают со стола… Комическая вставка: Володя выглядывает из-за высоченных штабелей писем на столе… А Лавочкин – предположим, невезучий фотограф… растяпа… Он увязался за героем Володи, чтобы узнать тайну письма…
А еще Тундер Тронк,
Однако Тася, узнав о планах мужа, решительно помотала головой.
– Ты что! Боря! Гриневский же старик… Конечно, он ревнив, как все старики! Ему не понравится, что жена изображает любовь с Ереминым… Сделай Андрея… Ну не знаю… ее братом, что ли…
– На кой черт мне брат? – заверещал Борис, багровея.
Однако на всякий случай он отправился совещаться с Мельниковым, а потом поймал на студии Еремина и без всяких околичностей заявил ему:
– Я собираюсь экранизировать «Тундер Тронка». Как вы смотрите на то, чтобы сыграть американского миллионера?
От него не укрылось, что актер в первое мгновение изумился, но затем в его зеленоватых глазах замелькали иронические огоньки.
– Борис Иванович, я-то, конечно, всей душой, но… Разве вы не знаете, кто у нас играет американских миллионеров? Толстые комики, которым хорошо за сорок… Боюсь, я не смогу соответствовать… э… столь высоким требованиям.
«А он далеко не дурак», – одобрительно помыслил режиссер.
Сам он терпеть не мог глупцов и с трудом сдерживался в их присутствии.
– Скажите, вы знаете Гриневскую? – быстро спросил Борис.
– Нину Фердинандовну? Кто ж ее не знает…
– Как думаете – я просто так спрашиваю – если вы, например, будете играть ее брата, она не станет возражать?
– Я раньше с ней не сталкивался, – ответил актер с обычным равнодушием красивых людей, которые настолько привыкли, что все с ними носятся, что едва обращают внимание на остальных. – Вы хотите знать, не ссорился ли я с ней? Повода не было…
Борис задал актеру еще несколько вопросов, условился, что будет держать его в курсе дела, и отправился к Мельникову.
Вдвоем они набросали план либретто, внесли в него поправки и представили один экземпляр на кинофабрику, а со вторым режиссер отправился на встречу с женой наркома.
Из того, что его заставили ждать добрых сорок минут, он поневоле сделал вывод, что Нина Фердинандовна не слишком расположена к будущей фильме.
Другой человек на его месте, вероятно, упал бы духом, но Винтер почувствовал растущий азарт. Участие Гриневской могло сыграть в проекте решающую роль, и он был намерен во что бы то ни стало перетянуть ее на свою сторону.
В мечтах Борис видел хороший приключенческий фильм с тайнами, погонями и честными людьми, которые одерживают верх над сворой мерзавцев. Но на все это нужны были деньги, а между тем у него даже не было подходящего актера
Наконец актриса в платье темно-лилового шелка показалась на пороге гостиной.
Нина Фердинандовна была ярко накрашена, и на ее шее висел жемчуг в три ряда, стоивший немалых денег. Темные короткие волосы были подвиты и уложены по последней моде. Взгляд холодных совиных глаз оценивающе скользнул по крупной фигуре посетителя, который ради такого случая надел свой лучший костюм.
Глаза оказались не единственным недостатком этой яркой и экзотичной женщины: поглядев на ее руки, Винтер увидел, что пальцы у жены наркома толстые, как сосиски.
Впрочем, на них сверкали такие внушительные кольца, что человек более чуткий к проявлениям богатства, чем режиссер, преисполнился бы отчаянной зависти и, пожалуй, даже решил бы, что Нина Фердинандовна вообще редкостная уродина, но ей несказанно повезло.
– Присаживайтесь, пожалуйста… Степан Сергеевич! – крикнула она, обращаясь к маячившему за дверью не то секретарю, не то охраннику. – Когда придет Роза, скажите ей, чтобы подождала меня… Это моя маникюрша, – пояснила она Борису, любезно улыбаясь. – Кажется, мы с вами встречались на премьере «Рожденного бурей»… Ах, это был не ваш фильм? Тем лучше: мне он не понравился. – И она звонко рассмеялась.
«Ах, чертовка, – невольно подумал восхищенный режиссер. – Чертовка! Потрясающая шея, и грудь наверняка тоже… То, что надо для фильмы. Стоп… она ведь еще не дала своего согласия…»
И он, подавшись вперед, с увлечением заговорил о своем проекте. Его глаза блестели, он чувствовал себя в своей стихии и видел, что Нина Фердинандовна, явившаяся с намерением поставить его на место, начинает смотреть на него с интересом.
Он обрисовал перед ней блестящие перспективы.
Съемки в Ялте, погони, приключения, роковая светская львица, зловещая организация, которая втягивает ее в свои козни и заставляет влиять на ее брата-миллионера…
– Да это настоящий боевик! – воскликнула Гриневская, не удержавшись. – Его даже в Европу можно будет продать…
Борис признался, что это его мечта, но пока – пока есть только либретто и желание сделать хороший приключенческий фильм.
Нина Фердинандовна стала расспрашивать его об актерах; он назвал Голлербаха, Еремина, Лавочкина. Ни одно из этих имен не вызвало у нее возражений.
Поняв, что его предложение всерьез ее заинтересовало, Борис решил рискнуть и признался, что хотел бы начать съемки в мае, в крайнем случае – в июне.
Это означало, что сценарий не только должен быть написан в ближайшие несколько недель, но и утвержден руководством кинофабрики, а также вышестоящими лицами.
– Хорошо, – сказала актриса, загадочно улыбаясь. – Я подумаю…
Борис оставил ей либретто и, откланявшись, удалился, а Гриневская достала мундштук, в задумчивости выкурила папиросу, потом придвинула к себе телефонный аппарат и стала обзванивать знакомых, чтобы навести у них справки о Винтере.
Он произвел на нее хорошее впечатление, но жизнь научила Нину Фердинандовну никогда не доверять впечатлению, и тем более – первому.