Латая старые шрамы
Шрифт:
Жутко…И взгляд у него жуткий. Темные до черноты глаза смотрят неодобрительно и с нескрываемым презрением. И от взгляда хочется отгородиться еще больше, чем от уродливого лица.Две недели. И как я выдержу?Я опустила глаза. Вниз, на замшевые сапожки с меховой оторочкой. Толстые, теплые, но изящные. А напротив располагались высокие кожаные ботфорты с обитыми железом мысами. Тяжелые, массивные. И кожа, кажется, задеревенела на морозе. Гнется плохо и грозит пойти трещинами. И тогда сапоги можно будет смело выбросить. Но если вовремя смазать…
Ох, и о чем я только думаю? Какое мне дело до его сапог? Неужели смотреть больше не на
– Не бойтесь, не тронет.
– Я и не боюсь, - поспешила оправдаться и потянула к псу руку, намереваясь погладить.
Собака оскалилась. Губу верхнюю задрала, обнажая внушительные клыки. И зарычала утробно и зло. Я поспешила отдернуть ладонь и внутренне сжалась. Не то, чтобы и впрямь испугалась, просто обычно собаки реагируют на меня иначе. Я люблю четвероногих. Частенько наведываюсь в пригородную псарню. Поиграть со своими любимчиками или помочь в чем. Я, можно сказать, с детства с ними вожусь. Сейчас же реакция белоснежной крупной псины меня, мягко говоря, удивила.
– Айна, фу! – прикрикнул на собаку Рейнар.
Ох, так это еще и девочка. Тогда понятно, чего она так скалится - суки по природе своей очень ревнивые. Ну, если хозяин мужчина, конечно же.Айна команды послушалась и скалиться перестала, но все равно взгляда от меня не отрывала, следила за каждым движением.
– Она чужих не подпускает. Так что лучше вам поберечь руки. Если не будете давать повода – не бросится, - «успокоил» мужчина и, не меняя тона, скомандовал: - Айна за мной. Идемте.
Последнее, по всей видимости, предназначалось мне, ибо господин развернулся и пошел прочь. Даже руки не удосужился подать. Ну, хоть дверь придержал, и на том спасибо. Хотя от поддержки я бы не отказалась - стоило переступить порог, как ноги увязли в высоком сугробе, выбираться из которого пришлось опять же самостоятельно.
Ну никакого воспитания!Благо идти пришлось недалеко. Почти сразу из-за угла здания показался крытый экипаж, в холодном утреннем свете блеснувший обледеневшей крышей. Сидевший на козлах мужчина, лицо которого по самые глаза закрывал широкий шарф, дернул поводья, и лошади остановились. Я всмотрелась в причудливую вязь орнамента, обрамляющего узкую дверцу, и поняла, что повозка мне знакома, впрочем, как и возничий. Это был личный экипаж кузена. Надо же, как расщедрился!Передо мной услужливо распахнули дверцу, и я, легко взбежав по ступеням, опустилась на мягкую сидушку у окна. Внутри было тепло от жара небольшой переносной жаровни, и я сразу протянула к ней руки, отогревая замерзшие пальцы. А еще здесь царил приятный полумрак, что тоже несказанно меня обрадовало. Как-то я была не готова всю дорогу ехать лицом к лицу со своим спутником. Никакой выдержки бы не хватило лицезреть его ужасные шрамы в подобной близости.Капитан Фрей, как и предполагалось, сел напротив, отчего-то поморщился и на жаровню глянул с явным неодобрением. По всей видимости, холод ему больше по душе. Следом за хозяином в повозку вскочила Айна и улеглась у его ног, положив длинную
Я вновь внимательно оглядела псину и решилась спросить:
– Интересная порода. Никогда не видела белоснежных волкодавов. У какого заводчика вы ее приобрели?
– Я ее подобрал. У нас в гарнизоне целый выводок остался без матери. Вот и разобрали с ребятами. Грех такой псине пропадать. Они охотники отличные. В схватке с диким зверем выстоять могут. Я вообще… - Рейнар вдруг осекся, махнул рукой и скомкано закончил: - Не важно.
Потом полез во внутренний карман, вытащил карту и стал демонстративно ее изучать.Не желает разговаривать, значит. Ну ладно. Не очень-то и хотелось.Экипаж меж тем выехал на центральную улицу, и, хоть я уже успела дать себе мысленный зарок не начинать беседу, не смогла удержаться от вопроса:
– Так, куда мы сейчас?
– Прокатимся до места преступления. Понимаю, вы, верно, устали, - капитан прикрыл глаза и осторожно потер переносицу. Кажется, сам он устал куда больше моего, - но нам нужно оказаться там как можно скорее. Пока возможно найти хоть какие-то следы. Я думал, Дорсан сказал вам…
Я кивнула. Вроде говорил что-то такое, вот только я во всей этой суматохе не обратила на то должного внимания. Впрочем, какая мне разница. Надо, значит надо. Волновало меня совершенно иное.
– А после куда?
– Ко мне домой. Не беспокойтесь, я вам выделю отдельную комнату, - мужчина криво усмехнулся, явно подумав о чем-то не о том.
Мне и самой подобное соседство было совершенно не в радость. Но его я была готова стерпеть. Вот только…
– А как же мои вещи?
– Какие вещи? – непонимающе вскинул голову мужчина.
– Личные! – произнесла с нажимом. Нет, ну он точно издевается. – Одежда, белье и другие необходимые каждой девушке вещи. Или предлагаете мне воспользоваться вашим гардеробом?
Фрей закатил глаза и тяжко вздохнул. Вновь потер переносицу.
– Я как-то не подумал об этой… мелочи.
И он называет это мелочью?! От накатившего возмущения у меня даже дар речи пропал. А когда вернулся, я была готова высказать все, что думаю о своем спутнике и об идее нашего совместного проживания.Но тут экипаж неожиданно подбросило на колдобине, и мне пришлось судорожно вцепиться в обивку сидения, проглотив крутящиеся на языке ругательства. Собака глухо заворчала, приоткрыв один глаз. Рейнар же нагнулся к ней и успокаивающе похлопал по холке, а потом поднял на меня беспросветно темные глаза и спросил:
– Что вы предлагаете?
– Как это, что? Разумеется, заехать в Общину и забрать мои вещи!
Ничего более элементарного и придумать нельзя!Вот только господин ингирвайзер, кажется, был не согласен с моей точкой зрения.Мужчина вальяжно откинулся на спинку сидения, скрестил руки на груди и нравоучительным тоном принялся ломать все мои планы.
– Многоуважаемая анья, - произнесено это обращение было отнюдь не уважительно, скорее с издевкой, - я понимаю ваше негодование. Но посудите сами. Где в первую очередь вас будут искать злоумышленники? Или считаете, они настолько глупы, чтобы не понять, куда вы направлялись в столь позднем часу? Община – это первое место, в котором вам не то, чтобы не рекомендуется, а, я бы сказал, строго-настрого запрещено появляться. Если похитители действительно станут вас искать - а Террилл утверждает, что станут - то там нас однозначно ждет засада.