Латинские королевства. Трилогия
Шрифт:
Кроме того, крестоносцы «сели» на тогдашний «Южный поток» — ответвление Великого шелкового пути, в широком понимании, как Великого торгового. Естественно, оставался основной, глобальный, транспортный хаб — Константинополь, не затрагивался северный, волжский поток (хотя есть версии, что его товарооборот увеличился), и египетский хаб Александрия, но… это как раз почва для альтернативы.
Сохранение Королевств, таким образом, интересно как сохранение «большой Европы» с границами в Леванте, а возможно и вытекающим отсюда сохранением всей или части Восточной Европы, в реале надолго перешедшей «в Азию», к туркам.
Напомню, на
Сарацины отвоевали исконно христианские земли от Евфрата до почти самой Европы, давно занимали как почти всю известную европейцам часть Азии, так и Северную Африку целиком. Ну и большую часть Испании — и то с учетом уже у них отвоеванного.
Прямо за Дунаем начинались печенеги, в Прибалтике с христианством тоже пока не сложилось, а лежащая где-то за Венгрией и Польшей крещеная Русь рассматривалась как некий фронтир, причем скорее византийский.
Сама Византия пока еще считалась Европой и христианской нормальной державой, но тоже фронтиром, что после разгрома турками и потери почти всей азиатской части неудивительно.
Ислам же, разливавшийся сплошным, если в детали не лезть, фронтом от Испании через Африку на Азию… хоть на самом деле политически единым и не стал, но вполне обоснованно воспринимался именно как «совокупный противник». Обоснованно — потому что дальнейшая история показала достаточно легкое встраивание глубоко шиитского халифата Фатимидов в общую схему Саладином и еще позже — Магриб под власть османов. Да и до того, про непримиримость смотри выше, про брата султанов.
Османы, разумеется, случились позже. Но даже после всех крестовых походов и мощного укрепления Европы, ислам нашел в себе и силы и единство, отчего в 1480 г. Мехмед II взял Отранто в Италии — заставив христиан разбегаться из Рима, а в 1529 г. Сулейман Великолепный штурмовал Вену.
Без крестовых походов, подготовивших христиан к схватке и создавших некое предмостное укрепление на два века — и место османов мог занять кто-то из их предшественников на два-три века раньше. Кандидатов хватало, а плацдарм к 1096 году у них был куда более выгодным.
Заметим также, что успех 1-го крестового похода стал не только первой победой над мусульманами такого масштаба — с отвоеванием давно и далеко утраченных земель и воссозданием на них власти христиан (в Испании все было ближе, медленнее, да и на тот момент не так победоносно). Он стал на несколько веков и последним. Причем если на западе Реконкиста все же к концу XV века свое неторопливое наступление успешно завершила, то на востоке Османская империя таких провалов не знала еще века.
Походы сняли перенаселенность Европы, в результате резкого демографического подъема, и в первую очередь — среди воинственного контингента. Феодалов к тому времени в Европе случился избыток, что подтверждает нарастающая раздробленность владений и междоусобиц, а потому возможность отправить их подальше оказалась весьма уместной. Централизация королевской власти — следствие, вероятно, в большой доле крестовых походов.
«…открытый клапан позволил сбросить лишнюю энергию вовне. Новая, западноевропейская, цивилизация совершила первый крупный прорыв из своей изоляции» — как верно сказано.
А еще этот первый опыт
С началом крестовых походов поутихли междоусобные войны, но Европа в самих походах за первые полвека понесла колоссальные потери — не менее миллиона человек в общей сумме. В данном случае речь не только о погибших, но и об оставшихся в Леванте или осевших по дороге в Византии, и не только о погибших в самих походах. Огромные потери несли отправлявшиеся в Святую Землю паломники уже после первых завоеваний и купцы, торгующие с государствами франков.
Это не только сняло с арены кандидатов в «возмутители спокойствия», но имело и экономические последствия — в некоторых местностях ощущалась нехватка рабочих рук, отчего зарплаты повышались, рос оборот ликвидности (займы на поход, залоги отъехавших — доход с которых не проедался, а инвестировался залогодержателем, новые рабочие места по транзиту и т. д.), что стимулировало экономический рост как само по себе, так и за счет новых рынков и бизнес-ниш.
Перейдем к альтернативе. Средневековье не богато точными источниками, как-то цифрами, датами, и даже именами. Не все до нас дошло. Потому с одной стороны, аналогия допустима несколько натянутая, с другой — сложно ее вообще привести. Разве что исходя из общей ситуации.
Начинается иновариантность с ключевой точки, в которой что-то пошло не так. Точка в данной альтернативе предлагается весной 1101 года.
В сущности, само образование Королевств следует признать вполне успешным. И альтернативу начать чуть позже. После закрепления статуса, т. е. после коронации первого уже не правителя, но короля иерусалимского королевства — Балдуина I Булонского. Брата вышеупомянутого Готфрида.
Коронован он в 1100 году, в августе того же года князь Антиохии Боэмунд Тарентский попал в плен к эмиру Сиваса Данишменду, который закрыл князя в темницу и хотел выкуп.
С выкупом обстояло непросто, потому как на половину от него претендовал сосед, султан Рума Клыч-Арслан.
Соседа в действительности просто-напросто кинули, причем Данишменд, отпустив Боэмунда за полвиста (свои полвыкупа) еще до того заключил с ним как с князем Антиохии союзный договор, направленный против Рума и, возможно, Византии — старого общего врага, как и Клыч-Арслан. Поделив притом владения Хурила: Мелитена — Данишменду, Эльбистан — Антиохии. Мелитену эмир взял в 1102 году, после чего Кылыч-Арслан начал с ним очередную войну. А освободился Боэмунд в 1103 г., уже в разгар заварушки.
В промежутке случилось еще одно важное событие — состоялся очередной этап 1-го крестового похода, он же полуторный или Арьегардный поход.
После успеха первого похода, в Европе по разным причинам пожелали развить его успех многие. Из числа опоздавших, убежавших из первого, и просто ранее не участвовавших. Поводом стал плен Боэмунда, который пользовался популярностью в массах, в Ломбардии, к примеру.
Поэтому, ключевая точка логично смотрится во встрече Боэмунда со своими фанами до их выхода за пределы Византии и транзит в Королевства.