Лавандовое поле надежды
Шрифт:
Пальцы у нее чуть дрожали, когда она застегивала шелковую светло-бежевую блузку модного фасона – с жесткими плечиками. Узкая черная юбка, которую она выбрала к блузке, туго сидела на бедрах и самым выгодным образом подчеркивала стройную фигуру.
Девушка бросила взгляд на часы. Почти пять. За окном начало темнеть, похолодало. Чтобы добраться пешком до Сен-Жермена, надо скоро выходить. На метро, конечно, вышло бы быстрее, но Лизетта любила гулять по городу, а кроме того, так было меньше риска нарваться
Девушка посмотрелась в маленькое зеркальце, потерла щеки, проверила, хорошо ли выщипаны брови. В нынешние дни умеренности приходилось обходиться почти без косметики. Одна из монмартрских старушек дала ей немного сушеных розовых лепестков. Сказала – надо растолочь их и домешать в глицерин, получится губная помада. Втерев носовым платком в губы немного этой самодельной помады, Лизетта критически оглядела свое отражение, дернула упругий локон. Спасибо родителям за эти высокие скулы, задорное личико в форме сердечка, безупречную кожу. Никогда еще девушка не рассматривала себя так пристально. Сегодня вечером успех зависит не только от знания языков и умения очаровывать, но и от того, насколько хорошо она будет выглядеть.
Наконец оторвавшись от зеркала, Лизетта надела теплое пальто, проверила на всякий случай, лежат ли в сумочке документы, слегка надушилась лавандой и потянулась за перчатками.
Лизетта Форестер, а нынче Форестье, решительным шагом устремилась в сторону шикарного кафе в Сен-Жермене. В мыслях ее витал слабый аромат лаванды.
22
Килиан широко улыбнулся.
– Герр Эйхель, рад нашей встрече! – Он протянул поднявшемуся навстречу банкиру руку. – Я заставил вас ждать?
Он терпеть не мог опаздывать.
– Ничуть, – заверил тот и, пожав протянутую руку, указал Килиану стул напротив себя. – Водитель показал куда лучший результат, чем я рассчитывал. – Лицо его расплылось в дружеской улыбке. – К слову, зовите меня просто Вальтер. Благодарю судьбу, что нам выпал случай снова встретиться.
Килиан стянул перчатки и пальто. После бодрящего морозного воздуха помещение показалось ему душным.
– Я тоже. Холодно, но вечер нынче великолепен. Для хорошей прогулки лучше и не придумаешь.
Он оглядел людное кафе, знаменитое посетителями из числа ученых и художников.
– Вы пришли пешком? Весьма впечатлен! Я-то думал, вы, военные, предпочитаете машины с шоферами.
Килиан вздохнул.
– Признаюсь, кабинетная работа меня убивает.
Эйхель улыбнулся.
– Что будете? – к ним уже подошел официант.
– Коньяк. И принесите чего-нибудь поесть. Хоть легкую закуску, а то коньяк мне сразу ударит в голову.
– Разумеется, полковник, – поклонился официант, разглядев мундир Килиана. – А для вас, сэр?
– То же
Килиан смотрел, как официант исчезает в толпе.
– На этом водопое зверь явно не переводится.
– Бывали здесь раньше?
Полковник покачал головой.
– Нет, но собирался. Мне называли это место среди тех, которые непременно надо посетить.
Вальтер пожал плечами, обводя взором роскошное заведение. Кафе, расположенное в стильном Шестнадцатом округе, недаром называли лучшим в Париже.
– Сдается мне, для вас это скорее причина держаться отсюда подальше.
Килиан бросил на него хмурый взгляд. Похоже, старый банкир уже успел составить о полковнике свое мнение.
– Непременно загляните сюда как-нибудь утром, – продолжал Эйхель. – Утром здесь очень тихо, разве что несколько писателей ведут какой-нибудь философский спор или лечат похмелье. Даже зимнее солнце тут улыбается спозаранку. – Он махнул рукой на ближайшую церковь. – А Сен-Жермен-де-Пре в утреннем свете особенно хорошо. Знаете, оно построено еще в шестнадцатом веке.
– «Два маго» – что значит это название? – поинтересовался Килиан, когда официант вернулся к столу с тяжелыми коньячными бокалами.
– Видите те две статуи на центральной колонне? – показал Вальтер, поворачиваясь. – Это традиционные изображения китайских купцов. «Два маго» – из одноименной пьесы прошлого века, тогда тут располагалась лавка торговца тканями. Теперь же – приют ученых, философов, художников и особенно писателей, место, где даже мы, немцы, можем ощутить себя интеллектуалами… сделать вид, что мы вовсе не идиоты, развязавшие войну со всем миром.
Килиан расхохотался и поднял бокал.
– За что будем пить?
– Давайте за выживание художников в эти темные времена, – предложил Вальтер. – Видели когда-нибудь работы испанца Пикассо? Весьма любопытные – завораживающие, провоцирующие. Он все время здесь торчит, вон за тем столиком.
Килиан поднял бокал.
– За искусство и все прекрасное вообще!
Принесли еду. Собеседники поддерживали светский разговор о ходе войны, о том, как вести дела в смутное время и, наконец, о катастрофическом решении Гитлера вторгнуться в Россию, где ежедневно гибли десятки тысяч немецких солдат.
– Русским и пули не нужны, – говорил Килиан. – Непогода и голод выполняют за Советы всю черную работу. Кроме того, реальная угроза исходит не с востока, а вовсе даже с юга. Американцы уже в Северной Африке. Если они захватят Италию, откроется новый фронт, и англичане с американцами смогут нанести нам удар в самое слабое место. – Полковник покачал головой. – Разумеется, я не единственный, кто так думает. – Он не мог сказать большего, не переступая незримой черты. – Здесь так остро ощущаешь свою бесполезность…