Лавка антиквара
Шрифт:
На полном автопилоте я почему-то начал листать атлас — наверное, захотелось увидеть несуществующие уже страны и переименованные города. Вдруг из книги вывалился сложенный вчетверо бумажный листик. Распечатанная на лазерном принтере Яндексовская карта куска Москвы. Зеленодольская улица и улица Федора Полетаева. Рядом с перекрестком красным фломастером кто-то нарисовал жирный крестик, а сверху таким же фломастером значились какие-то числа через запятую — «18,2,33». Ничего не надумав, я сунул бумажку назад, автоматически поставил книгу точно так, как она находилась до меня, и принялся разбирать постель.
Навалившаяся усталость взяла своё.
Отогнав сонливое состояние, я откинул одеяло, постелил простыню, натянул на подушку наволочку, вставил одеяло в пододеяльник, разделся и с наслаждением вытянулся на приятно пахнущем морем матрасе. В комнате было крайне холодно, а никаких отопительных приборов, кроме мертвой печки, не полагалось. Освещение чтению не способствовало: голая лампочка, без абажура свисала прямо с потолка и слепила глаза. Я с раздражением положил на стул свою читалку, встал и выключил свет. Потом снова лег, уютно устроился, согрелся, наконец, и почти сразу начал проваливаться в сон. Как бывает в таких случаях, какие-то смутные тени и лица проносились в засыпающем сознании, из смутного небытия почти слышались чьи-то голоса и обрывки диалогов, возникали и рассыпались виртуальные образы, фрагменты эпизодов и реплик.
Уже совсем засыпая, я вдруг подумал, что очередной день закончился впустую. Что удалось узнать? Почти ничего полезного. Яна, готический дом на Обводном, Кафедра нежитеведения… Маша с синими волосами. Посидели, поговорили, выпили… Правда нашел какую-то бумажку, но толку? Вдобавок напрягало ощущение чего-то очень важного, но упущенного, а также чувство неусыпного внимания к моей скромной персоне. Только приступил к опросу потенциальных подозреваемых, а некто уже зашевелился. Было бы глупо не сопоставить дорожно-транспортное происшествие и драку во дворе с моим участием в качестве жертвы нападения неизвестных. Последовавший затем звонок вежливого мужика вообще оказался откровенным, не терпящим возражений предупреждением. Ещё письмо…
Несмотря на усталость и принятую дозу алкоголя, спалось плохо. С разными вариациями снилось одно и то же: во сне я видел, как из зеркала в гостиной выходил какой-то субъект, подозрительно похожий на Фреди Крюгера, только без шляпы и в джинсовом костюме. Этот тип неторопливо ходил по дому, заглядывал во все помещения, будто кого-то искал. Он скрипел половицами и, наконец, останавливался у моей двери. В этот момент я обычно просыпался, долго прислушивался к тишине старой дачи, переворачивался на другой бок, старался думать о чем-нибудь позитивном и снова проваливался в вязкий и тягучий сон.
Окончательно я проснулся от вполне реальных скрипов и тихих шагов. Сумеречный прямоугольник окна стал заметно ярче и светился серым утренним светом. С улицы не доносилось никаких звуков. Скрипы слышались изнутри. По старой даче кто-то ходил, на сей раз, наяву. Особого значения происходящему придавать не хотелось — мало ли что. Может, Маша отправилась в туалет. Или ещё куда. Но что-то было не так, что-то несообразное и неправильное слышалось в этих звуках. Звуки исходили из той части дома, где вообще никого не должно быть, где «все заперто».
Я встал, надел брюки, всунул голые ноги в кроссовки, взял фонарик и выглянул в коридор. Коридор показался совсем темным. Включил фонарик и посветил в разные стороны. Тут же в луч попала длинная полупрозрачная фигура во всем белом.
От неожиданности я вздрогнул. Недалеко от моей двери стояла Маша в просвечивающей
— Вот, бери. Пойдем.
— Куда? — спросил я, машинально взяв веревки, судя по ощущениям — льняные. — Может, я сначала оденусь?
Но художница не ответила. Молча схватила меня за руку и провела в «закрытую» часть дома. Мы миновали коридор, прошли пару смежных комнат, пока не оказались в третьей. Щелкнул выключатель, и всё наполнилось неприятно-ярким белым светом. На стенах висели какие-то маски — большей частью простые, не раскрашенные, но была парочка оригинальных. Причем сами стены оказались обшиты звукоизолирующими панелями. Помещение напоминало не то фото, не то видеостудию. Несколько современных треног для камер, белый фон и осветительные приборы. У левой стены находилось нечто закрытое черной шелковой тканью. Маски смотрели отверстиями для глаз.
— Для начала свяжи меня, — уточнила Маша.
Я не знал, что и делать. Затянувшееся молчание выдало возникшие сомнения.
— Как? И где? — глупо спросил я, не выдержав паузы. Но тут понял, и прикусил язык.
— Пожалуйста, — настаивала девушка, и сдернула шелковое покрывало.
Передо мной оказался готовый к работе станок для затейливых БДСМ-развлечений. Думаю, что создатели знаменитого арбатского секс-музея «Точка-Джи» наверняка обзавидовались бы такому ценному экспонату. А, учитывая, что установка находилась на уединенной старой даче, тут вполне можно было бы открыть филиал отеля «Искушение».
«Интересная подруга у Маши, — думал я, разглядывая окружающий интерьер — понятно, чем она тут занималась. Или это вовсе не подруга?».
Ещё некоторое время я нерешительно мял руками веревки, но овладел собой, вздохнул и принялся за работу…
* * *
— …Идиот! Я ни за что больше не буду с тобой, — вдруг объявила Маша, скривив яркие, будто накрашенные, губы. Её голос звучал резко и неприятно, словно скрип несмазанного стального механизма. — Быстро развяжи меня!
— Это потому, что я старый, плешивый и не умею правильно себя вести? — удивился я, развязывая обе веревки.
— Не такой уж ты и старый. И общаться с тобой было довольно-таки прикольно… Было! Очень жаль, что у меня сейчас здесь с собой нет волшебного зеркала, чтобы бы показать, какой ты на самом деле! Ты пустышка, вообразившая себя пророком.
— Но почему? — спросил я, уязвленный до глубины сознания.
— Потому, что ты пустой фантазер, закопавшийся в книги, будто поросший пылью библиотекарь. Твое природное любопытство давно атрофировано ублюдками-моралистами, которые расчертили дорожную карту для таких же уродов, как они сами. Твоя душа изломана серостью и границами, ты никогда не создашь свой шедевр, вся твоя тяга к познанию завязла в липкой лжи, и тебе стало невозможным узнать что-либо истинно новое. Твоя настоящая вторая половинка скорее всего сидит с иглой в вене или стонет под свиноподобным уродом, стала лесбиянкой, а может и вообще давно уже в могиле. Даже твой мозг предал тебя, набившись ошибками и противоречиями, он больше не в состоянии делать твою жизнь лучше, производя лишь пустые страдания. Вот всегда было интересно, откуда берутся люди, пишущие то, что и так понятно каждому идиоту? И вот оно — стоит передо мной, такое чудо! Ты любишь только глупые романы и свои в них фантазии. Но всё зря — тебе никогда не стать большим писателем.