Лавка сновидений Юнсыль
Шрифт:
— Кассель, сколько еще осталось?
— Почти готово!
Почувствовав, что что-то не так, Пожиратель снов перевел внимание на то, что было позади него. Его глаза закатились, и он смог просканировать магический круг Касселя. Быстро поняв, что это не атакующий механизм, Пожиратель сосредоточился на принце. Первым делом монстр хотел получить Камень грез.
Пожиратель вытянул все свои оставшиеся щупальца, оторвав их от крошечного женского лица. Постепенно отростки становились все толще и толще, а затем обвились вокруг Юнсыль. Над лугом образовалась
Юнсыль оказалась заперта внутри черного купола. Фигура Касселя скрылась из виду, и в одно мгновение все вокруг погрузилось во тьму. Рассмотреть неясные очертания помогал только свет, исходивший от Камня грез. Несмотря на опасность положения, Юнсыль не стала поддаваться панике, а попыталась найти слабое место в стенке из щупалец.
— Юнсыль, с тобой все нормально?
К счастью, звуки сюда проникали. И Юнсыль успокоила принца:
— Кассель, я в порядке, не волнуйся!
Она опять напитала Камень грез силой и вонзила вновь созданное копье в стену из щупалец. На поверхности осталась небольшая царапина, но пробить купол оружие не смогло. Стенки были слишком прочными, словно сделанными из самого твердого вещества в мире.
Юнсыль бросила попытки проткнуть барьер и оглянулась. Посреди черного купола виднелось красивое лицо Пожирателя снов. Точнее, лицо его неизвестной жертвы.
— Неважно, сколько усилий ты приложишь, тебе никогда не удастся сломать мою броню.
— Забавно. Если Камень грез действительно так силен, как ты говоришь, то для него нет непреодолимых преград.
— Какие самонадеянные заявления для того, кто не может даже правильно использовать силу Камня.
Пожиратель снов засмеялся. Уголки его рта высоко поднялись, почти коснувшись закрытых глаз. Губы стали черными от всех снов, которые вышли из его тела.
Юнсыль направила копье прямо в лицо Пожирателя. Но тот был невозмутим.
— Лицо — всего лишь оболочка. Ты очень глупа.
— Ты ведь сейчас даже не можешь атаковать? Что же собираешься делать? Остаться в таком состоянии навсегда?
Юнсыль стукнула по стенке. Ощущение было как от удара по железу. Щупальца Пожирателя снов будто бы меняли свой состав в зависимости от того, нужно им атаковать или защищаться. При нападении они становились относительно тонкими и быстрыми, но настолько слабыми, что их можно было легко отрубить. При защите же они делались толстыми и неповоротливыми, но твердыми и непробиваемыми.
— Почему бы не продолжать это вечно. Посмотрим, чье терпение иссякнет первым.
Пожиратель снов опять попытался проникнуть в разум Юнсыль, но она только крепче сжала копье Камня грез. После нескольких атак Юнсыль научилась с легкостью противостоять им. Нужно было просто не забывать о своих убеждениях и вере.
Юнсыль сконцентрировала энергию в острие копья. Вдруг из наконечника вырвался золотой луч света. Совсем как в кино. Тут Юнсыль вспомнилась одна старая лента, где действие происходило в
Луч ударил в стену, оставив более глубокий след, чем копье. Конечно, этого все равно было недостаточно, чтобы пробить барьер. Юнсыль выпустила еще несколько лучей, но потом сдалась. Если потратить сейчас слишком много энергии, завершить последний этап плана будет слишком сложно.
Юнсыль ничего не оставалось, как признать, что она в тупике. Теперь существовал только один выход. И хотя план был разработан с учетом этого единственного пути, она все еще размышляла, нет ли какого-нибудь варианта получше.
Если бы Юнсыль знала другой способ, она бы, безусловно, предпочла его. Когда ей впервые приснился тот самый вещий сон и она узнала, на какую жертву ей придется пойти, Юнсыль не могла это ни принять, ни понять, но и отвергнуть тоже. Она просто отрицала реальность и пыталась оптимистично представлять будущее, надеясь, что все же найдется иной путь.
Юнсыль любила Касселя и мечтала провести с ним всю оставшуюся жизнь.
Но она любила не только Касселя. Юнсыль также любила и весь мир. Голубое небо и море. Весенние дожди, летнюю траву, осенние листья и зимний снег. Она любила повседневность, мечты, фантазии, любила своих родителей и себя.
Упрямый характер, чувство справедливости, присущие ей, — все это было порождено любовью.
И Юнсыль готова была отдать жизнь за все то, что любила.
Сражаться за то, что ей дорого.
В этом крылась ее истинная природа.
Юнсыль признала все это.
И ее разум стал удивительно ясным.
Наконец полное принятие и понимание овладели ею.
— Юнсыль, готово! — воскликнул Кассель, закончив финальную доработку.
Юнсыль сделала глубокий вдох. Она надеялась, что ее голос не дрогнет:
— Кассель, ты должен уйти сейчас же!
— Что?
Принц подумал, что ослышался. Уходить? Куда? Как?
— Я сказала, уходи! И возьми с собой Тингл!
— О чем ты? Только с тобой!
Юнсыль мягко улыбнулась. Это была искренняя улыбка, которая явно не соответствовала ситуации. Тем более что она не могла видеть Касселя по другую сторону сферы.
— Я же сказала, что все будет хорошо! Я догоню!
Кассель даже не рассматривал вариант оставить Юнсыль. Он ударил кулаком по стене из щупалец, едва не ломая руку. Бах-бах-бах. Вибрация от ударов ощущалась по всей стенке сферы. Юнсыль покачала головой и сказала:
— Я смогу завершить начатое, только если ты уйдешь. Так было в моем вещем сне. Это единственный способ. Не теряй самообладания и уходи, сейчас же!
Кассель не мог понять и принять слова Юнсыль. Но в ее голосе было столько решимости! Принц слишком хорошо знал любимую, поэтому ему ничего не оставалось, кроме как смириться. Если Юнсыль говорит таким тоном, то споры бесполезны. Кассель знал, что даже он не в силах остановить ее.
И тут принц понял, откуда взялось внутреннее беспокойство, которое он пытался до сих пор игнорировать.