Лавка старинных диковин (сборник)
Шрифт:
Заманчивая идея. Но Бернстейн слишком плохо знает остальных участников экспедиции, не успел ни с кем хоть немножко сдружиться. Они все из Калифорнии, а он, с дипломом Массачусетского технологического, тут белая ворона. Какие надо привести аргументы, чтобы кто-нибудь согласился пойти? «Я там кое-что увидел, и надо бы проверить, но боюсь, это была всего лишь галлюцинация; в общем, если тебе нечем больше заняться, давай прогуляемся…»
Будет очень странно, если найдутся желающие.
А самый последний эпизод путешествия как объяснить? За пределами лагеря Бернстейн встретился с людьми, и это
Надо идти в одиночку. Судя по всему, у него была случайная галлюцинация, она более не повторится. Вероятно, он даже каменную арку не найдет, уже не говоря об «ином Марсе». Миража просто не окажется на прежнем месте.
Что ж, так даже лучше – жизнь вернется в нормальную колею. Пускай чудеса останутся в памяти, зато Бернстейну не придется изводить себя сомнениями и навлекать на свою голову неприятности, утверждая, будто он видел то, чего не может быть.
Этот вечер ему показался необыкновенно долгим. Сначала он думал, что не уснет, но наконец провалился в тревожный сон.
Утро пришло внезапно. Бернстейн облачился в скафандр, проверил и зарядил фотоаппарат и вышел.
На границе лагеря его окликнул коллега:
– Эй, Бернстейн, ты куда собрался?
– Вчера нашел интересный скальный массив, хочу прогуляться к нему и осмотреть хорошенько.
– Слишком далеко от базы не уходи.
– Не волнуйся.
Если бы только знали коллеги, как далеко он намерен зайти в этот раз!
Камни, мимо которых шел Бернстейн, не казались знакомыми. А впрочем, с чего бы им казаться – не мог же он запомнить точную форму и местонахождение каждого из них. Главное – найти скальную арку. Этот ориентир Бернстейн узнает безошибочно, да и идти до него недалеко.
Где же она? Как сквозь землю провалилась…
Когда он уже почти отчаялся, арка вдруг очутилась прямо перед ним.
Бернстейн прошел через нее и двинулся дальше, дивясь непривычной местности. Это даже раздражало слегка – вчера надо было получше запоминать ориентиры. Или пользоваться портативным диктофоном – он всегда при скафандре, в кармашке на молнии.
Исследователь шел будто во сне – да он и был уверен, что все это ему снится. Путь лежал по дну петляющего ущелья, по бокам вздымались крутые стены. В этом каменном лабиринте Бернстейн вскоре заблудился напрочь. Оставалось только идти вперед.
Бернстейн съежился от испуга, едва не наткнувшись на крупного варана, который потирал сухие когтистые лапы и стрелял языком.
Он поспешил убраться с пути человека, а тот не сразу вспомнил, что на этой планете нет жизни – откуда же взялась ящерица? Бернстейн поискал ее взглядом – будто сгинула. Опять морок?
Но вот он достиг конца ущелья. Продвигаясь с предельной осторожностью, Бернстейн услышал звонкий, как колокольчик, смех.
Он резко и неловко повернулся, забыв про слабую гравитацию, и едва удержался на ногах – да и не удержался бы, если бы стоявшая рядом женщина не поддержала его.
– О небеса! – воскликнула она. – Кто ты?
Незнакомка была деликатного сложения, ростом невысока, золотоволосая, в
Не дождавшись ответа, женщина отвернулась и окинула взглядом горизонт. Она как будто вовсе забыла о Бернстейне, а тот не мог понять, в чем дело, пока не увидел выражение ее лица. Марсианка казалась зачарованной, мечтательные фиалковые глаза были устремлены вдаль. И она очень тихо напевала чистым, нежным, мелодичным голосом. Бернстейн прислушался и через некоторое время разобрал слова:
– Глазами тост произнеси, и я отвечу взглядом…
Старинная песня – ее пела Илла в рассказе Брэдбери.
– Илла? – произнес Бернстейн.
Марсианка повернулась к нему – и как будто только сейчас всерьез восприняла его присутствие.
– Ты космонавт с Земли?
– Да, Илла.
Женщина присмотрелась к нему.
– Не вижу твоего лица, – сказала она.
Бернстейн смело, как накануне, снял шлем.
– Чем же ты так опечален? – спросила женщина.
Бернстейну и невдомек было, что его расстроенные чувства столь явственно отражаются на лице.
– Тебя никто не ждет на родной планете?
– Да, никто меня не ждет…
– Быть может, посчастливится найти красивую девушку здесь, на Марсе.
Бернстейн понял, что это царство невероятного, волшебного затягивает его в себя. И постарался сосредоточиться.
– У меня проблема, – проговорил он. – Не знаю, как рассказать прилетевшим со мной людям о тебе. И о других землянах, которых я повстречал тут вчера. О канале, о городе. Это не укладывается в нашу модель мироздания, понимаешь? С реальностью нашей не вяжется.
– Грустно это слышать, – сказала марсианка.
– В моем мире, – продолжал Бернстейн, – даже вот этот разговор, что мы с тобой ведем, был бы немыслим. В моем мире… в настоящем мире Марс – просто мертвый камень, присыпанный песком.
– Твой мир просто ужасен! – воскликнула Илла. – С него надо бежать сломя голову.
– Я и сам об этом подумывал, – вздохнул Бернстейн. Он вспомнил, как в рассказе Брэдбери Илле грезилась встреча с капитаном Блэком еще до того, как тот прилетел на самом деле, и как они беседовали в ее снах, и как он обещал увезти ее с собой и показать Землю. Об этом прознал Илл, муж Иллы, и пришел в бешенство. Он запретил жене идти в Зеленую долину, где должна была состояться напророченная ею посадка корабля. Прихватив ружье, Илл пошел туда сам. И было совершенно ясно, что он убьет Йорка.
– Йорк еще не прилетел, – сказал марсианке Бернстейн. – Ты ведь знаешь, как намерен поступить с ним твой муж?
– Да, знаю, – ответила Илла. – И это меня очень пугает. Но, быть может, на этот раз все получится по-другому.
– Где сейчас Илл?
– Пошел охотиться в Зеленую долину.
– Но ведь Йорк именно в этой долине посадит свой корабль.
– Думаю, да, – кивнула Илла. – Но теперь уже мне ясно, что сон не сбудется. Ведь сюда прилетел твой корабль, а не Йорка.
– Верно, – подтвердил Бернстейн.