Лавка забытых карт

Мур Улисс

— Вам больно?

Садовник покачал головой.

— Нет, не очень. А ты как?

— Испугалась немножко.

— Ну, ничего.

— Как вы думаете, он погиб? — проговорила девочка, глядя в сторону моря, по которому шарил прожектор. — Упасть с такой высоты.

Нестор промолчал.

— По-вашему,

я не должна была так делать? — настаивала она. — Считаете, я виновата?

По-прежнему не отвечая, Нестор прошёл к машине Манфреда и открыл дверцу.

— Нестор! — позвала Джулия с порога. — Ответьте!

— Не погиб он, не волнуйся. У таких людей девять жизней, как у котов.

Садовник сел за руль.

— Что вы задумали?

— Уберу её отсюда.

Девочка вошла в дом, дрожа от озноба, опустилась в кресло и подобрала под себя ноги.

Она слышала, как машина уехала, а потом провалилась в короткий сон.

Разбудил её Нестор.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Где вы оставили машину?

— Внизу, близ утёса. Пусть стоит.

У Джулии слипались глаза.

— Мы никому ничего не скажем, верно? — прошептала она.

— Никому.

— Хорошо. Нужно только дождаться возвращения Рика и моего брата, тогда. Они ведь вернутся, да?

— Конечно вернутся.

Внезапно Джулия почувствовала себя лёгкой, как пёрышко. Кто-то поднял её и понёс наверх. Потом она ощутила прохладу простыни и приятное тепло одеяла.

Как же она устала…

Вскоре ей приснилось, что Дверь времени открылась и её брат воскликнул: «Ну вот мы и дома!»

Потом раздались голоса Рика и Нестора. И хотя она так и не смогла открыть глаза, всё же поняла, что буря закончилась.

Глава 24

Конец бури

На

рассвете буря, бушевавшая над Килморской бухтой, утихла. Тучи поредели, сквозь них начали пробиваться первые бледные лучи солнца. Чайки низко кружили над волнами, выхватывая рыб. Море нехотя успокаивалось.

Кроме водорослей и ракушек прибой выбросил на песок почерневшие куски дерева, обрывки сетей, сломанную мачту и кусок паруса с какого-то корабля.

Чуть поодаль лицом вниз лежал босой человек в тёмном плаще. Над ним с любопытством летали чайки, надеясь чем-нибудь поживиться — чайки известные воровки.

Вдруг человек пошевелился, затем сел, откашлял воду и разразился потоком гневных слов.

Когда его красноречие иссякло, он подвигал сначала одной ногой, потом другой, после чего с опаской ощупал рёбра. Ему казалось, он весь переломан, хотя на самом деле был в полном порядке.

Правда, болела правая рука. Она была вся в крови и крепко сжимала что-то. Настолько крепко, что разжать пальцы удалось только с помощью другой руки.

Он ещё покашлял, потом улыбнулся.

Манфред сжимал ключ…

С головкой в виде льва…

Вот некоторые фотографии: