Лавкрафт
Шрифт:
Точнее об этом эпизоде из жизни Лавкрафта сказать ничего нельзя, ибо в данном случае он оставался привычно скрытен и осторожен. Если любовные отношения и развились в нечто большее, чем платоническая привязанность, об этом он никогда не рассказывал. И только после его смерти, в 60-х гг. XX в., его бывшая жена Соня Грин в одном из разговоров заявила, будто бы она сумела отбить Лавкрафта у Джексон.
Альфред Гальпин также стал невольным вдохновителем и одного из прозаических текстов Лавкрафта — рассказа «Старый Сумасброд». Летом 1919 г. Гальпин до того, как в США начал действовать пресловутый «сухой закон», решил в первый раз попробовать спиртное. Он купил бутылку виски и бутылку портвейна, забрался в лесок недалеко от дома и хлебнул из обоих. Эксперимент, который не рекомендуется повторять никому, для Гальпина закончился в целом благополучно —
Действие «Старого Сумасброда» разворачивается в 1950 г., в Чикаго. Здесь, в бильярдной, служащей одновременно и подпольным «питейным заведением», уборщиком работает спившийся и почти потерявший человеческий облик старик. При себе он постоянно носит портрет молодой женщины. Однажды в бильярдную забредает молодой человек, которого зовут Альфред Тревер. Он — сын преуспевающего адвоката и женщины-поэтессы Элинор Уинг. Некогда она была замужем за Альфредом Гальпином, но вынуждена была бросить супруга из-за его дурных привычек, возникших после первой выпивки в «уединенном леске». Все это Альфред Тревер рассказывает, собираясь пригубить первую порцию выпивки. Услышав это, опустившийся старик резко вскакивает и выбивает у него из рук стакан. Подобное усилие оказывается для него чрезмерным, и он умирает. На его теле находят фотографию Элинор Уинг. Впечатленный случившимся Альфред Тревер навсегда теряет интерес к выпивке.
Разумеется, Лавкрафт и не думал стяжать подобным рассказом лавры писателя-моралиста. К тексту стоит относиться как к шутке, вроде стихов и пьес, осуждавших влюбчивость Гальпина. Ирония здесь пронизывает все — и обстановку якобы будущего, где разворачивается действие рассказа, и высокопарные словеса, которые автор использует на протяжении всего рассказа.
Продолжая сочинять стихи ь прозу для развлечения, Лавкрафт начал задумываться и о том, чтобы начать как-то зарабатывать литературным трудом. Наиболее простой стезей ему показалась обработка текстов других авторов за деньги, однако это решение было прискорбной ошибкой. Привыкший всерьез относиться к писательству, Лавкрафт вкладывал слишком много усилий в приведение в порядок чужой галиматьи. Пытаясь преобразить сочинения заказчиков во что-либо удобочитаемое, он уставал так, что не мог браться за сочинение собственных рассказов или стихов.
И все же летом 1919 г. Лавкрафт и Морис Мо решили создать литературное объединение, члены которого попытаются заработать на жизнь литературной обработкой. Лавкрафт даже предложил его участникам коллективный псевдоним, вновь составленный из частей их имен: Горас Филтер Мокрафт. И в начале 1920 г. начинающий «писатель-призрак» из Провиденса уже работал над приведением в порядок книги преподобного Дэвида ван Буша, проповедника и популярного психолога.
Все 10-е гг. XX в. Лавкрафт продолжал проживать с матерью в дом номер 598 по Энджел-стрит, где их часто навещала тетка писателя — Лилиан Кларк. Здоровье Сары Сюзен продолжало ухудшаться, и новый удар был нанесен ему в ноябре 1918 г. — скончался ее брат Эдвин. Это событие сильно повлияло на психическое состояние матери Лавкрафта, и так уже долгое время бывшее неустойчивым.
Одна из соседок и приятельниц Сюзен вспоминала: «Помню, как миссис Лавкрафт рассказывала мне о таинственных и фантастических созданиях, которые выскакивали во тьме из-за домов и углов, и как она дрожала и со страхом оглядывалась по сторонам, рассказывая мне об этом» [63] . Мать писателя часто сотрясала судорожная дрожь, она впадала в истерику и не могла понять, где находится. Прогрессирующее душевное расстройство могло завершиться только неизбежным и печальным исходом — 13 марта 1919 г. Сюзен пометили в больницу Батлера, где в состоянии окончательного безумия скончался в 1898 г. ее супруг. Здесь она пробудет до самой смерти.
63
63. Там же. С. 88.
Сумасшествие матери больно ударило по Лавкрафту. С огромным трудом он пытался продолжать обычную деятельность, силком заставляя себя есть и просто выходить на улицу. Он опять не мог работать, общаться, с трудом вставал с постели больше чем на три часа. Его мучали частые приступы головной боли и головокружения,
Лавкрафт во всех своих бедах винил плохую наследственность. И видимо, был не так уж далек от истины. Во всяком случае, медики, наблюдавшие Сару Сюзен в больнице Батлера, отмечали у нее сходные признаки тяжелейшего физического и психического истощения. Она была в высшей степени эмоционально неустойчива, часто впадала в истерику, начинала рыдать по поводу и без повода. Лавкрафт навещал заболевшую мать, но при этом старался не заходить в больницу. Они встречались снаружи и подолгу гуляли у реки по лесу. И лишь почти суеверный страх Лавкрафта перед медицинскими учреждениями привел к тому, что он, видимо, перестал посещать Сюзен, когда она оказалась прикована к постели.
И все же, как ни цинично это прозвучит, болезнь матери стала катализатором освобождения Лавкрафта. Он постепенно пришел в себя, окончательно отбросил образ «эксцентричного отшельника», начал все больше и больше лично общаться с друзьями и даже покидать Провиденс. В октябре 1919 г. Лавкрафт выехал в Бостон, чтобы увидеть лорда Дансени во время его встречи с читателями. Это короткое странствие оказалось прологом к большему путешествию, состоявшемуся летом 1920 г. 4 июля Лавкрафт вместе с Р. Кляйнером прибыл в бостонский пригород Оллстон, где и остались ночевать в гостях на Гринбайер-стрит. Лавкрафт впервые оказался в чужом доме после почти девятнадцатилетнего перерыва. До этого он надолго покидал родной кров аж в 1901 г., когда съездил вместе с матерью на курорт. Впрочем, уже к вечеру 5 июля 1920 г. Лавкрафт поспешил вернуться назад, в Провиденс.
Расширился в это время и круг знакомств Лавкрафта. Одним из его новых друзей стала Эдит Минитер, уже вполне солидная дама, родившаяся в 1869 г., и успешная писательница, издавшая целый роман и постоянно публиковавшая рассказы в периодике. Активно занималась Минитер и любительской журналистикой. Она, правда, состояла в конкурирующей НАЛП, а не в ОАЛП, но это не помешало ей тесно общаться с Лавкрафтом и его друзьями. В истории лавкрафтианы Минитер осталась в первую очередь благодаря добродушной пародии «Фалько Оссифракус», опубликованной ею в собственном журнале. В этом тексте, несомненно намекающем на лавкрафтовский рассказ «Показания Рэндольфа Картера», Минитер поиронизировала и над его нарочито пугающей атмосферой, и над выспренним и местами тяжелым стилем. Сам Лавкрафт на пародию не обиделся и даже посчитал ее вполне забавной. Впрочем, дальше мимолетной симпатии отношения между молодым писателем и зрелой «покровительницей» так и не развились.
Более важным оказалось знакомство Лавкрафта с человеком, ставшим впоследствии не только его близким другом, но и заметным мастером «литературы ужасов» середины XX в. Им был Фрэнк Белнап Лонг.
Лонг родился в 1901 г. в семье преуспевающего дантиста из Нью-Йорка. Он достаточно много писал с юношеского возраста, публикуясь в любительских журналах, и в 1919 г. стал членом ОАЛП. В 1920 г. Лонг поступил в Нью-Йоркский университет, намереваясь стать профессиональным журналистом. Лавкрафт обратил внимание на будущего товарища, еще когда вышел первый рассказ начинающего фантаста «Цена доктора Уитлока». Впрочем, эту историю о безумном ученом Лавкрафт совершенно справедливо оценил как «примитивную». Значительно больший интерес вызвал у него «Глаз над обшивкой», изданный в «Юнай-тед Аматер» в марте 1921 г. Эта история, в которой Лонг живописал конец человеческой расы и явление сверхлюдей, идущих ей на смену, не могла не заинтересовать скептика и пессимиста Лавкрафта. Позднее, в 1922 и 1923 гг., Лонг издал два стихотворения в прозе, причем поэму «Фелис», посвященную кошкам, Лавкрафт поместил на страницах «Консерватива».
Лонг привлек внимание Лавкрафта в первую очередь благодаря близким литературным интересам. Его также занимало описание сверхъестественного, и ранние новеллы Лонга, на которых лежит явный отпечаток влияния По, мало чем отличаются от подобных текстов Лавкрафта. Зато в политических, идейных и эстетических пристрастиях Лонг был куда свободнее и независимее старшего товарища. Впоследствии он переживет периоды увлечения авангардистской литературой, католицизмом и даже коммунистическими идеями. Впрочем, у Лавкрафта подобные причудливые пристрастия вызывали лишь насмешки и недоумения, отразившиеся в его переписке с другом.