Лайла. Сквозь галактику за счастьем
Шрифт:
Хотя я же сама себе пообещала по возможности избегать мужчину, что в условиях полета сделать довольно сложно.
Глупое сердце, так не к месту и безнадежно отреагировавшее на неподходящего мужчину, который никогда не обратит на меня внимание (а если и обратит, то ненадолго), забилось сильнее, стоило только бросить на объект своей симпатии несмелый, если не сказать затравленный взгляд.
– Лайла, - произнес Грегор каким-то странным глухим голосом. Мне даже показалось, что тирианец дернулся в мою сторону, мигнув рисунками на лишенной растительности
Холодным и суровым, как льды флоданских гор.
Пребывание в капсуле пошло мужчине на пользу. Кожа больше не отдавала болезненной серостью, щеки округлились, плечи расправились, а новенький серебряный комбинезон не висел на крупном, уже не изможденном и набравшем положенный вес теле мешком, как на робовешалке.
Я жадно и неприлично долго оценивала эти перемены, восхищаясь почти физически ощутимыми волнами шедшей от нигана Шора мощной, брутальной энергетики сильного самца.
Его мускулами, обтянутыми переливающейся под холодной иллюминацией тканью, широкими темными бровями над слишком яркими для людей синими омутами глаз и живыми рисунками на коже, медленно меняющими свои узоры.
Искала в этих глазах хоть что-то теплое, живое, близкое.
Какую-то радость от встречи со мной, что ли.
Искала и... не находила.
Глупая ты глупая, безнадежно влюбленная женщина, госпожа Боянова. Угораздило же из всех возможных вариантов для необъяснимой разумом привязанности выбрать самый... неправильный.
– Рада, что ты в порядке, - выдала я, стиснув дрожащие пальцы на контейнере с едой.
– Хочешь позавтракать со мной?
– Я не голоден, - произнес тирианец отрывисто.
Словно я солдат, а он мой командир, перед которым следует стоять исключительно навытяжку.
Оставалось с усилием сбросить себя это прибивающее к полу ощущение чужой, сверхъественной и давящей силы, под которую не было желания прогибаться, пожать плечами, развернуться, вынуть подогретый контейнер из термобокса. И под пристальным взглядом мужчины пройти к высокому столу, на котором только что закончил наводить порядок похожий на огромного металлического паука клинер.
– Хотел поблагодарить тебя за... все, - подал голос Грегор.
Интуиция подсказывала, что несмотря на маску непробиваемой суровости, за которой я не могла прочитать совершенно ничего, мужчине отчего-то некомфортно находиться рядом со мной.
“Он слишком хорош для какой-то... леи”, - фыркнула про себя с горечью. Но долг заставляет испытывать благодарность перед какой-то вовремя попавшей под руку землянкой. Пусть и не бесполезной, но слабой, в его понимании, женщиной не-неей, с помощью которой он, весь такой из себя бесстрашный и сильный воин Тирии, выжил и выбрался из передряги.
– Надеюсь, это зачтется мне после прибытия в Тирию, - выдавила из себя, стараясь вложить в эту фразу побольше сдержанной учтивости.
– Долг жизни для ниганов Тирии не просто слова, - ровно произнес Грегор, буравя меня тяжелым
Во время пребывания у пиратов мне казалось, что между нами возникла какая-то пусть и дружеская, но... связь.
Взаимопонимание, симпатия, сделавшая нас ближе и понятнее друг другу. Объединившая в борьбе за выживание.
Но сейчас между мной и тирианцем будто выросла невидимая стена, через которую мне вряд ли суждено когда-нибудь пробиться.
Я познакомилась с Грегором, когда он был слаб, ранен, дезориентирован, практически беззащитен и, возможно, даже обречен на смерть.
Для подобных Грегору, а, возможно, и всех тирианских мужчин, это унизительно и неправильно.
Я видела его в самом неприглядном свете, и вполне вероятно именно это заставляет его теперь увеличить между нами дистанцию до промерзающей до нутра и до безобразия официальной и вынужденной вежливости.
Такие до кончиков ногтей воины и суровые самцы, как ниган Шор, вряд ли желают, чтобы кто-то... посторонний видел их такими, каким Грегора лицезрела я, та, кто навсегда останется для придставителей их расы чужой. Неведомой зверюшкой, которая выглядит и ведет себя как женщина, но в их энергетическом понимании таковой является только условно.
– Я помогала тебе от чистого сердца. Да и это было в моих интересах, когда на кону стояли наши жизни, - меня все сильнее тяготил наш натянутый, формальный до зубовного скрежета разговор.
Тирианец резко, как могут делать только вояки, живущие даже вне боевых миссий по уставу, кивнул, продолжая раздражать меня пристальным взглядом, от которого кусок в горло не лез.
– И на челноке после взрыва ничего особенного не происходило, - то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес мужчина.
– Ничего, - помотала я головой.
– Я ничего необычного не видела, если меня кто-то об этом спросит.
Грегор снова кивнул.
– А если бы... увидела, это мне чем-то грозило?
– все же рискнула уточнить.
– Нам запрещено демонстрировать силу тира вне своей системы. Даже для спасения жизни. Даже в присутствии... леи, которой Тирия в качестве исключения предоставит убежище за неимением альтернативы, - пояснил ниган Шор.
– Дайнагоны наверняка захотят с тобой пообщаться и даже могут при желании выяснить правду, используя присущию только им силу тира, но не станут этого делать. Поверят на слово, так как любая женщина для тирианцев неприкосновенна.
"Даже лея" - почти читалось в конце этой фразы.
– Ясно, - я все же нашла в себе силы засунуть в рот кусочек мяса, хотя вкуса его совершенно не почувствовала. Словно резину жевала, да простят меня приготовившие эту пищу тирианские андроиды.
Холодный. Бесчувственный. Равнодушный. Непробиваемый.
Вот ты какой, настоящий Грегор Шор, а не тот измученный пленом мужчина, с которым мы спасались с корабля пиратов.
О, космос...
И несмотря на все это, сердце все равно трепетало. Все мое существо все равно тянулось к объекту моей бессмысленной и беспощадной влюбленности.