Лайла
Шрифт:
И на этот раз, взвесив свое решение, я сделала давно задуманный ход: передвинула коня на две клетки вверх и одну влево. Отослала сообщение. Почти сразу пришел ответ: «Правая ладья на четыре клетки вперед. Как дела?»
Я взялась за пешку. А вот ответить на вопрос было сложнее…
«Третья пешка справа на клетку вперед. Приехали на место. А как у вас с Анорой?»
Я намеренно упомянула ее в сообщении: пусть Гэбриел не забывает, что я обижена. Ответ задерживался. Я ждала его, сидя на краю кровати.
«Мы в Штатах. Уехал от Аноры. Малахию буду искать сам. Береги себя, держись Руадана, не выходи
Меня расстроила сухость его послания. Видимо, он старался не ограничивать мою свободу.
Я достала из рюкзака спортивные брюки, футболку и куртку, решив, что в этом мне будет удобнее, затем умылась, чтобы окончательно проснуться, и немного взъерошила волосы.
В зеркале блеснула искорка на кристалле. Странно, почему мое скромное украшение так заинтересовало Джону? Я расстегнула цепочку и, держа ее в руках, уселась на кафельный пол, чтобы рассмотреть подвеску лучше. Камень был, бесспорно, красив – я таких больше нигде не видела. Колечко казалось совсем тонким в сравнении с ним. Повертев его в руках, я впервые заметила, что на круглой базе под кристаллом был какой-то значок. Прищурившись, я различила силуэт лебедя. И как только я раньше не замечала его? Скорее всего, мне просто ни к чему было так пристально разглядывать украшение.
Я перекатывала кристалл на ладони и думала о Гэбриеле: он тоже внимательно изучал его, когда лечил меня после ранения. А когда он целовал и обнимал меня в коттедже, именно это кольцо заставило его мгновенно остановиться.
Так что же оно символизировало?
Я ощупала живот: следов ранения не было. Гэбриел наполнил мое тело своим светом, и рассеченные ткани сразу же затянулись, не осталось даже шрама. Мне показалось, что я слышу и чувствую его ласковое дыхание, проникающее сквозь кожу. Но зашивая мне простреленное плечо, Гэбриел действовал совсем иначе – шумно, активно, быстро. Почему же он тогда не исцелил меня волшебным светом?
Мне нужно было получить ответы на все эти вопросы, поэтому я решила покинуть свою крепость одиночества и написать Гэбриелу. Мои вопросы, если уж честно, были всего лишь предлогом. Я могла и позвонить ему… Но с другой стороны, просто выйти из крепости и броситься с башни вниз головой – разные вещи.
«В коттедже ты лечил меня светом. Почему ты не использовал его, когда мне прострелили плечо? Почему зашивал рану? Откуда взялось кольцо, которое я ношу на шее? Его подарил ты?»
Я быстро нажала «Отправить», чтобы решимость не покинула меня. Следующие несколько минут я сидела на полу и нервничала в ожидании ответа. Вдруг телефон зазвонил. Мне даже в голову не пришло, что это может быть Гэбриел, поэтому я не спешила брать трубку и догадалась ответить лишь в последнюю секунду.
– Удали это сообщение, – сразу же произнес он.
– Что? Зачем?
– Оно опасно.
– Что ты имеешь в виду? Почему опасно?
Гэбриел молчал. Сквозь треск я слышала, как тяжело он дышит. Я отодвинула трубку от уха – значок на экране показывал, что сигнал в подвале был довольно слабым.
– Свет, энергия, которую я излучаю, не лечит людей или существ, принадлежащих этому миру. Если твое сообщение прочитают, сразу обнаружится, что ты не та, за кого я тебя выдаю.
– А кого же лечит свет? – вырвалось у меня.
Помедлив, Гэбриел ответил
– Ангелов.
Наступила моя очередь ошарашенно замолчать.
– Обсуждать это по телефону тоже опасно, Лайла. Я найду Малахию: возможно, он сумеет объяснить…
– Когда тебе пришла мысль, что я…
– В день отъезда из Крейео. Пока не знаю, как такое возможно, но обязательно выясню. Пожалуйста, удали сообщение.
В горле встал ком.
– Это ты подарил мне кольцо?
Снова пошли помехи, но ответ я расслышала.
– Нет, Лайла, не я. Его подарил твой жених.
И связь оборвалась.
Мне стало так плохо на душе, что я вся сжалась в комок. Дура! Какая же я дура! Зачем я только спрашивала? С чего вдруг Гэбриелу делать мне предложение?! Но кто же тогда мой жених и что с ним с ним случилось?
Вскочив на ноги, я принялась кругами расхаживать по комнате. Мои мысли рванули вперед, как болид после пит-стопа.
Гэбриел считал, что я – ангел! Он заживил мои раны светом, который смертелен для Обращенных вампиров, сотворенных из мрака. Но Элихио пытался утащить меня через трещину в третье измерение. Если моя душа светла, то смысла в его действиях не было: я бы просто исчезла.
Джона полагал, что у меня особенная кровь, которая дает ему необычайную силу, и подозревал, что я не человек. Но вампиры питаются темными душами, не светлыми. Я сопоставляла и анализировала факты, но картинка упорно не складывалась. Кроме того, нельзя было забывать и о моей защитнице, окутанной тенью. Руадан лично видел ее и посчитал Чистокровной. Но зачем она повсюду сопровождала меня? Ради чего убивала обращенных и сохраняла мне жизнь? Почему я начисто забывала, что именно она делала? Я всегда помнила лишь ее появление, а дальше – глухо. Она стирала мою память? Зачем?
Гэбриел. Он знал меня в первой жизни, когда я была человеком. Я умерла, он ушел… Но куда? Как именно я умерла и как возродилась, как стала такой, какая сейчас?
Не приблизившись к разгадке ни на шаг, я решила поискать остальных. Из подвала наверх вела деревянная лестница с такими высокими ступенями, что подниматься приходилось, хватаясь за расшатанные перила.
На первом этаже находилась кухня-столовая, одну из стен целиком занимало огромное окно, выходившее сад. В архитектуру амбара вековой давности была затейливо вписана современная мебель и техника. С огромным удовольствием я ступала по скрипучим, неровным доскам пола.
Потолочные балки и кирпичные стены, местами неоштукатуренные, напомнили мне о былых временах. Солнце опускалось за горизонт. Последние лучи его проникали в дом, где уже горел свет, что позволяло мне любоваться интерьерами.
Пройдя через столовую, я обнаружила четыре спальни, огромную ванную комнату без окон и кабинет с книжными полками до потолка. Еще одна лестница была начисто лишена перил, поэтому я поднималась по ней не спеша, очень осторожно. Она привела меня на чердак с низким потолком, где были оборудованы два рабочих места с ноутбуками и стоял большой письменный стол. Три высоких окна доходили до самого пола, и за ними открывался великолепный вид: все пространство за стеклом занимало темное ночное небо, в котором мерцали тысячи звезд. Мне почти захотелось оказаться там, с ними, в бескрайней густой синеве.