Лазарит
Шрифт:
Все это позволило людям Мартина до сих пор оставаться незамеченными. Но едва ли это продлится долго: рано или поздно один из разбойников поднимет тревогу.
Окинув взглядом лагерь «уводящих», Мартин наскоро пересчитал негодяев. Десятка два с оружием, еще несколько заняты разбредшимися лошадьми. Не так уж много. Вот почему они предпочли уложить на месте часть воинов-англичан — чтобы затем легко расправиться с остальными.
Рыцарь обернулся, одновременно извлекая лук из чехла.
— Сперва снимем издали кого удастся, пока не спохватились. Потом атакуем.
Восемь против
Когда запели стрелы, разбойники не сразу поняли, откуда исходит опасность. Они заметались в панике, многие из них, вместо того чтобы обороняться, бросились к лошадям. Это позволило атакующим выпустить еще дюжину-другую стрел, уже на ходу. Лощина огласилась хриплыми воплями, лошади заметались.
Мартин едва не налетел на мчавшуюся ему наперерез чью-то кобылу, но его обученный конь успел вздыбиться и ударить обезумевшую лошадь передними копытами. Откуда-то возник разбойник в чалме — не успев схватиться за оружие, он попытался закрыть голову руками, но меч Мартина уже стремительно опускался. Брызнула кровь, тело негодяя рухнуло в пыльную траву. Всадник освободил оружие и пришпорил коня, снова вскидывая меч. Успел заметить направленное на него острие короткого копья, увернулся, и снова его разящий клинок обрушился вниз.
Несколько разбойников все же попытались сопротивляться, но это им не помогло. Спаслись только те, кто успел вскочить на неоседланных лошадей и с гиканьем погнать их прочь. Таких набралось с десяток — их не преследовали, добивая тех, кто оказался не столь расторопным.
Все было кончено.
Эйрик первым спрыгнул с коня и бросился к пленникам. Разрезая на них путы, он торопливо расспрашивал то одного, то другого: где горничная Саннива? Его окликнул все еще лежавший связанным сэр Обри, требуя, чтобы его немедленно освободили. Но лорду помог Сабир, а Эйрик метнулся в одну из палаток и вскоре вернулся, неся на руках сжавшуюся в комок светловолосую девушку. Уложив ее на сухую траву, он опустился на колени и стал успокаивать горько рыдавшую девушку.
Мартин велел двум воинам Иосифа отравиться к их господину и доставить его сюда. Разбойники рассеялись, но не исключено, что они вернутся, начнут кружить в окрестностях и наткнутся на сына Ашера, оставшегося с небольшой охраной.
Едва спешившись, рыцарь оказался в объятиях Обри де Ринеля.
— Сэр, я обязан вам жизнью! Я родственник английского короля, и он щедро вознаградит вас за мое освобождение!
Мартин машинально кивнул, освободился из объятий лорда и направился туда, где на склоне холма стояла, словно оцепенев, его супруга, сжимавшая в руке рукоять бича.
Уже издали он понял, что женщина все еще не в себе. Не узнавая Мартина, она попятилась и вскинула бич. Ее глаза были широко распахнуты, зрачки расширены, отчего радужки казались почти черными. Бледность заливала лицо леди Джоанны, темные волосы облепили ее лоб и щеки.
Мартин поднял
— Леди, перед вами рыцарь Мартин д'Анэ. Прошу вас — успокойтесь!
Казалось, эти слова не коснулись ее слуха. Женщина продолжала отступать, готовясь нанести удар. Мартин шагнул вперед, и при первом же его движении полоса бычьей кожи со свистом взвилась в воздух. Рыцарь успел отскочить, но кончик бича, утяжеленный свинцом, зацепил носок его мягкого сапога для верховой езды.
Мартин глухо охнул — боль оказалась жестокой.
— Разрази вас гром, миледи! — воскликнул он. — Стоило ли вас спасать, чтобы лишиться способности передвигаться!.. Сэр Обри, может, вы сами приведете в чувство свою супругу?
Лорд приблизился с некоторой опаской и ласково обратился к жене, уверяя, что все уже позади и они спасены. Похоже, леди Джоанна узнала голос мужа: ее рука с занесенным бичом опустилась, она несколько раз судорожно вздохнула, затем дыхание ее выровнялось, а голова поникла. Но уже в следующее мгновение она распрямилась, как стальная пружина, и влепила сэру Обри жестокую пощечину.
Вокруг все замерли, ожидая, чем ошарашенный лорд ответит на неслыханную дерзость.
Сэр Обри некоторое время стоял неподвижно, прикрыв лицо, словно опасаясь, что разъяренная супруга не ограничится одной пощечиной, а затем медленно и осторожно забрал у нее бич.
Леди Джоанна круто повернулась и пошла прочь. Желтый обтрепанный край ее одеяния скользил по колючей траве и камням, косы свисали, голова снова была опущена. Удалившись на некоторое расстояние, она опустилась на землю, обхватила себя руками, словно в жестоком ознобе, а затем ее плечи содрогнулись от рыданий. Наступила реакция на все, что случилось с ней и могло случиться.
Ее не стали тревожить. Сэр Обри также держался особняком, поигрывая кнутовищем и время от времени бросая взгляды туда, где его слуги пытались поймать все еще не успокоившихся коней. Удирая, разбойники сумели угнать пару из них, и вдобавок несколько мулов с поклажей. Только камеристка Годит бросилась было к госпоже, но, увидев, в каком та состоянии, застыла на месте, не решаясь ничего предпринять.
Тем временем горничная Саннива, несмотря на истерзанный вид, постепенно приходила в себя в уютных объятиях рыжеволосого великана-северянина. Он негромко говорил ей что-то, ласково поглаживая по волосам, и девушка все теснее прижималась к нему.
В этот миг из-за гребня холма показался Иосиф со своими людьми — те вели в поводу вьючных животных. На этот раз он не дал воли чувствам, наоборот — мгновенно оценил обстановку и стал отдавать быстрые распоряжения. По его приказу часть уцелевшего имущества пленников была навьючена на мулов и верблюда, а пока слуги занимались этим, сын Ашера бен Соломона внимательно выслушал то, что взволнованно поведал ему повар супругов де Ринель — коротышка Бритрик. Речь шла о том, что уже было известно Иосифу: как мерзавцы обманули лорда, как заманили их в эту глушь, а затем подло напали и умертвили семерых воинов. Когда же юный паж Жос попытался вступиться за свою госпожу, мальчишку зарезали на месте без всякого снисхождения к его возрасту…