Лазоревый день. Книга первая
Шрифт:
Он замолчал, переводя дыхание. Орелик изумлённо таращилась, даже рот приоткрыла.
— Как ты сказал, — «перепихнуться»?
— Извини за грубость.
Неожиданно девушка фыркнула и вновь опустилась на матрас.
— В самом деле глупо как-то выглядит. Дад, извини, я с тобой по-свински поступила. Давно нужно было тебя навестить. Просто там всё воспринимается по-другому. Даже время.
— Так ты не пленница? — уточнил Давид, присаживаясь рядом.
— Конечно же нет! Могу уйти, когда захочу. Но не уйду. Там —
— Я так и думал! Кто они, эти ртаари?
Орелик воровато оглядела углы пустой комнаты. И, склонившись, шепнула в самое ухо:
— Они боги.
Давид хихикнул. Отстранился, подозрительно косясь на подругу: опять шутит? Русана заметила взгляд, с готовностью улыбнулась.
— Смешно звучит? Мне тоже трудно это произнести вслух. Помнишь, каким примитивным нам показался тирч Джасжарахо, когда мы увидели его впервые? Бронзовый век! А сейчас я начинаю думать, что всё наоборот. Это мы с нашими нуль-реакторами, звездолётами, нейрокомпьютерами примитивные по сравнению с ними.
— Ты преувеличиваешь, — недоверчиво покачал головой Давид. — В чём же проявляется их превосходство?
— А в чём оно должно проявляться? В чём измеряется цивилизованность? В количестве микросхем на душу населения? В количестве самих душ? Планет, необходимых, чтобы эти души прокормить? Хочешь, что-то покажу? Смотри на меня внимательно. Слышишь, что я говорю?
— Разумеется слышу! Что ты хотела…
Ароян осёкся. Последнюю фразу губы Орелик не произносили, оставались плотно сжатыми. Или это лишь показалось?
«Не показалось», — Русана молчала и в то же время продолжала разговор. — «А вот ещё». — Огонёк в светильнике задрожал. Мигнул и потускнел, как будто кто-то невидимый прикрутил фитиль. Несколько минут они сидели почти в темноте. Затем свет снова разгорелся.
— Меня обучили этому за два с половиной месяца, можно сказать, во сне.
— Зачем? Зачем мы им вообще нужны?
— Не знаю. Но иногда я думаю, что если пути человечества и ртаари когда-нибудь пересекутся по-настоящему…
— То ртаари будут готовы к этой встрече. В отличие от людей, — Давид понимал с полуслова. Те же мысли, те же выводы.
— Да. Благодаря нам.
— Мы оказали медвежью услугу своему народу?
— А что, нужно было сдохнуть в шлюпке на орбите? — Орелик тряхнула головой. — Идиотизм. Почему в чужом мы обязательно ищем врага? Это что, сидит в человеческих генах?
Ароян криво усмехнулся.
— Это помогало нашим предкам выжить. Лучше ошибиться в эту сторону, чем в противоположную.
— Ты так думаешь?
— А ты думаешь, ртаари — наши друзья?
— Не знаю. Не уверена. Я пока ни в чём не уверена, Дад. То, что я увидела в небесном дворце… я не смогу пока рассказать. Мне нужно самой очень многое понять. — Она взяла его за руку. — Не сердись, хорошо? Обещаю, впредь буду регулярно наведываться. И сообщать всё интересное, что смогу узнать.
Глава 21. В небесно-золотом дворце
Русана действительно не готова была выразить словами тот калейдоскоп образов, эмоций, впечатлений, который обрушился на неё за последние два с половиной месяца, начиная с самого первого дня во дворце,
Мгновение, лёгкая трель, колыхание ветра — и огромный зал исчез. Они стояли посреди светлой просторной комнаты. В первый миг помещение показалось Русане пустым, не комнатой даже. Пол из белого мрамора, такие же белые колонны, миниатюрный бассейн с фонтанчиком. В противоположной от бассейна стороне — приподнятый над полом прямоугольник. Она шагнула к нему, и возвышение на глазах превратилось в мягкую белоснежную постель.
— Лазоревый День затянулся, тебе следует отдохнуть.
Орелик изумлённо оглядывалась, стараясь уловить непрерывные изменения в обстановке.
— Поесть бы тоже не мешало, — промолвила.
— Обязательно.
Джуга тряхнула головой куда-то в сторону. Русана поспешно обернулась, но всё же недостаточно быстро. Не успела заметить, откуда в комнате появилась молодая светленькая арт в длинной, ниже колен бело-фиолетовой тунике и с серебристым подносом в руках.
— Здравствуй, Русит! Меня зовут Айрих.
Шаг — и арт уже рядом, ставит поднос на низенький стол. Орелик поклясться могла, что секунду назад его и в помине не было.
— Привет, — стараясь ничему не удивляться, Русана осторожно присела на пуфик, возникший рядом со столом. — Здесь вся мебель исчезающая?
— Как тебе будет удобней, — усмехнулась Джуга.
— Да мне безразлично. Лишь бы стул никто не выдернул из-под задницы во время ужина.
Говорила, а сама недоверчиво разглядывала содержимое тарелок. Орче здесь и не пахло. Ни чищеных стебельков хефы, ни варенного тчаи… Перед ней была человеческая еда. Крабовый салат под майонезом, кусочки ржаного хлеба, сыр, порезанный ломтиками апельсин.
— Откуда?!
Но Джуга уже стояла у дальних колонн, объяснять не собиралась.
— Кушай. Отдыхай. Осваивайся. Мы ещё успеем поговорить.
Ей не понадобилось искать несуществующую дверь в несуществующей стене, даже шаг за колонны делать не стала. Растаяла в воздухе, будто голограмма.
Орелик мгновенно обернулась к служанке. Та тоже переместилась в угол комнаты.
— Эй, хоть ты подожди!
Айрих с готовностью вернулась на место.
— Хочешь поболтать? Не устала?
Устала? Теперь Русана, и правда, чувствовала некоторую тяжесть в мышцах. Полежать, разобраться в ощущениях…
— Если захочешь поговорить, зови, мы рядом.
Вкус у пищи был привычный и уже подзабытый. Когда дело дошло до апельсина, глаза буквально слипались. Может быть поэтому последние дольки вкусом, цветом, консистенцией скорее напоминали грушу? Удивляться сил и желания не было. Русана переползла на кушетку и, пообещав себе завтра во всём разобраться, заснула.
Разобраться в этой яви, более похожей на сон, и в снах, не менее ярких, чем явь, оказалось непросто. Дня и ночи отныне не существовало. И не было сторон света. Время не делилось на часы и минуты, расстояние — на метры и сантиметры. Всю комнату от колонны до колонны можно было пересечь в тридцать шагов. Или в десять. Или в два — если пожелаешь. А потом топать и топать в белёсое ничто, не в силах его достичь.