Лазоревый день. Книга вторая
Шрифт:
Но чтобы управлять, нужно видеть все хитросплетения причинно-следственных связей. Люди не могут этого сделать, так как втиснуты в жёсткие рамки времени. Для них существует только «сегодня». «Вчера» уже ушло, изменить в нём ничего нельзя. Его больше нет, остались лишь представления о нём. «Завтра» тем более недоступно. Люди узнают о последствиях своих поступков, когда те становятся «вчерашними», когда исправить что-либо уже невозможно.
В таких обстоятельствах каждый кхир оказывался хранилищем бесценных знаний. Использовать их чуть ли не в качестве дойной скотины это не просто глупо, это преступно глупо! И ещё вопрос, позволят ли они это сделать? Вдруг, и правда, в древних знаниях заключено могущество, не зависящее
Эвелин открыла глаза, обвела взглядом комнату. Всё привычно, надёжно, реально. Фантазии о древней цивилизации, управляющей непонятными энергиями, отступили. Ароян обычный псих, и это заразно, раз она начинает верить ему.
Кэри включила терминал, открыла архив первой экспедиции. Начала неспешно прокручивать файлы орбитального зондажа, отчёты о высадках. Ни одной зацепки, острова архипелага выглядели первобытно дикими. Эвелин не следила за временем, пусть давно закончился ужин, и базовая станция готовилась к отбою. Она хотела добиться стопроцентной уверенности, что фантазии Арояна — всего лишь фантазии. Или, наоборот, искала их подтверждения?
Отчёты не дали ничего. Тогда Эвелин постаралась воссоздать в памяти события первой экспедиции. В тот раз всё казалось простым и ясным: они нашли первобытную гуманоидную цивилизация, кого-то вроде младших братьев по разуму, которых нужно изучать, опекать, воспитывать. Кэри вспомнила первый восторг, свои грандиозные планы. И постепенно растущую злость оттого, что «младшие» вовсе не спешили бегать с открытым от изумления и обожания ртом за «старшими». Ничего особо таинственного она в аборигенах не замечала, даже случайная находка тройной спирали ДНК мало что изменило. Это Дилларду чутьё подсказало уносить ноги, а Эвелин жаждала продолжать исследования. Вероятно, не улети они немедленно, бросив оборудование, экспедиция осталась бы на Шакхе навечно. Значит, случайность, везение? Или ртаари были уверены, что цепочка растворится раньше, чем на неё обратят внимание? В любом случае, никто в Империи не поверил в её существование, кроме самой Эвелин… и Императора? Он поверил несмотря на то, что к нему информация попала интерпретированной как ложная. Этим и объясняется инкогнито-визит на Центральную Базу. Император не только поверил, но и догадался о возможном назначении третьей цепочки. И о многом другом, вопреки логике.
В памяти Эвелин всплыли не понятые в своё время фразы: «насколько люди хрупки и уязвимы», «мы ли на самом деле хозяева здесь?» Несомненно, он догадался! Рядовые граждане державы могли полагать, что Император — всего лишь представительская должность, что человек, её занимающий, — просто импозантный мужчина с умным волевым лицом. На самом деле всё гораздо сложнее. Разумеется, один человек не способен управлять таким огромным механизмом, — организмом?! — как Галактическая Империя. Но потоки информации, в фокусе которых он постоянно находится, оставляют след. И…
Эвелин почувствовала, как мурашки забегали по коже. Всплыло известное каждому с детства, но отодвинутое в сторону взрослым рационализмом: Император — наместник Господа нашего, Создателя и Защитника. В поступках он руководствуется не логикой человеческой, но Откровениями Божественными… Тогда получается, что нет никаких случайностей! Цивилизация Предтеч рухнула в пропасть. Уцелевшим пришлось отступить далеко, — очень далеко! — до бронзового века или ещё дальше. Сейчас они медленно, осторожно возводят мост над этой пропастью. Но люди — любимые дети Господа, он даёт им возможность учиться на ошибках других.
Эвелин простонала от досады. Она понятия не имеет, что следует предпринять! Вновь ухватилась за карты островов, старые, полученные «Серебряным Ястребом», и новые, свеженькие. Попробовала накладывать их друг на друга, тасовать. Погрешности были в пределах нормы… за исключением единственной высадки, проведённой когда-то под командованием Вардемана. Получалось, что ребята промахнулись с привязкой координат, опустились в двух десятках миль от предполагаемой точки. Конечно, в разведке такие накладки случаются… Но, возможно, это зацепка? Как бы то ни было, штурм небесного дворца надо отменить. Вместо этого следует начать систематическое прочёсывание других островов…
«Нет, не так!» — Эвелин отмахнулась от заведомо провальной идеи. Нужно взять Арояна, его детей и улететь. В крайнем случае прихватить Микки и Вонду, попытаться заново пройти путь «робинзонов»… А как же базовая станция, лаборатория, десантники? Всё демонтировать, вернуть на Остин?
Новая идея казалась верной. Но как её реализовать? Мердок никогда на это не согласится, Байярд — тем более. Предложи Кэри такое, решат, что крыша у «богини» поехала, запрут в изоляторе. А если сбежать тайком, то это будет измена. Их начнут искать, и не факт, что хранительницы захотят укрыть чужаков. Значит, их неминуемо найдут, привезут назад. Пособники беглецов — государственные преступники, здесь ведь не научная экспедиция, здесь военная операция проводится. Вряд ли даже в метрополию отправлять будут. Военно-полевой суд и расстрел.
Слёзы наворачивались на глаза. Отчего Господь избрал её своим проводником, но не указал путь?!
Хоть Саши не видел больше инопланетников, — ни в оставшуюся часть путешествия, ни в ц’Аэре в дни Большого дождя, — всё же они умудрялись напоминать о себе. Начать с того, что встречала избранных у дома Джасжарахо одна Тассит. Это было неправильно, все удивились и заволновались. Оказывается, инопланетники не только вернулись на Шакх, но и начали строить тирч где-то в западной части острова. Хранительница не возражала, но отправила Дади присматривать за ними, — он ведь сам был когда-то инопланетником, поэтому мог понять их странные поступки.
Остальных рта это объяснение успокоило, но Саши был огорчён. Он рассчитывал увидеть Дади, рассказать о том, чему успел научиться, чего достиг. Похвастаться, что наконец-то стал взрослым, что орайре Хранительницы приходила в тирч, чтобы пригласить его на Кхи-охроэс. Между ним и Дади существовала особая связь, которую не объяснишь. Лишь они с сестрой из всего тирча Джасжарахо точно знали, чьё семя проросло в яйце Русит, зачиная их путь. В языке кхиров подходящего слова для такого родства не было, зато в языке инопланетников имелось. Саши знал много странных, трудных для гортани слов. Старался не забывать, хоть Дади давно не жил в Джасжарахо, а никто другой, даже Ирис, не знал их смысла. Это было как тренировка памяти, и Саши хотел продемонстрировать отцу свои знания.
Отсутствие Дади в доме стало первой новостью, омрачившей предстоящий праздник. Но не единственной. С каждым днём юноша всё сильнее ощущал невнятную тревогу, набегающую в самое неподходящее время. Откуда она, в чём её причина? Он не сразу разобрался, что тревога приходит с третьего яруса, и её источник — сестра. С Ирис они виделись четырежды в день в трапезной. Пока не начался Кхи-охроэс, в доме господствуют строгие правила. Арт и рта не должны общаться, ростки айри пресекаются в зародыше. Нельзя растратить ни капли внутренней силы, ведь любой и любая могут быть избраны среди Избранных.