Лазоревый грех

Гамильтон Лорел Кей

Я вздохнула.

— Мюзетт — палач у Белль. Тогда Валентина у нее... ассистентка?

Он кивнул, откинул голову на подголовник кресла и закрыл глаза.

— Она оказалась очень способной ученицей.

— И тебя она пытала?

Он снова кивнул, не открывая глаз.

— Я тебе говорил: ценой за то, что Белль спасла Ашера, была моя свобода. Я на сто лет должен был стать у них слугой. Но Белль желала наказать меня за то, что я ее оставил и долгое время дарила мне боль вместо удовольствия.

Я пододвинулась к

нему, огладив юбки автоматическим движением, хотя никто меня здесь не видел.

— Значит, Валентина не будет просить любовника.

— Non.

— Будет ли она просить... как сказать? Подчиненного?

— Oui.

— Можем мы просто отказать?

— Oui.

— И сможем ли мы держаться этого «нет»?

Он открыл глаза и посмотрел на меня:

— Я так думаю, но сказать, что абсолютно уверен, было бы слишком близко ко лжи.

Я покачала головой:

— Если Мюзетт сегодня уедет и вернется через месяц, не станет ли у нас меньше оснований себя отстаивать?

— Она не уедет, ma petite.

— Я не это имела в виду. Я хочу спросить: если бы она приехала через месяц, после окончания переговоров, сошло бы мне с рук то, что я сделала сегодня? Или на нас бы обрушился гнев Совета?

— Мы бы выбрали жертву для Мюзетт или любовника для нее, или и то, и другое, еще до ее прибытия. Все было бы устроено, и неожиданностей не случилось бы.

— Ты сам знаешь, что у людей не слишком принято требовать от хозяев обеспечить гостю сексуального партнера.

— Как и в большинстве линий, нисходящих от членов Совета. Но линия Белль вся построена на сексе, и обычай требует предложить секс любому гостю из линии Белль Морт. Предполагается, что все мы несем в себе частицу ее суккубы.

— Это же неправда.

— Да, но никто из ее линии никогда не пожелал разуверять других в этом заблуждении.

Я улыбнулась — могла бы и засмеяться, если бы не так устала.

— Вилли и Ханну мы можем защитить, потому что они заведуют двумя клубами. Мы уже обговорили, что работа наших заведений не может быть прервана визитом.

— Белль всегда четко понимала, откуда приходят деньги, так что действительно Вилли — менеджер в «Смеющемся трупе», а Ханна — временно в «Дане макабр», и двое слабейших из моего стада защищены.

— Дамиан — мой слуга-вампир, я — твой слуга-человек, ты — Мастер города, Джейсон — твой pomme de sang, Натэниел — мой pomme de sang, Мика — мой любовник и Нимир-Радж, Ричард — Ульфрик, а телохранители не могут хранить наши тела, если будут трахаться с другими.

— Мы защитили всех, насколько смогли, ma petite.

— Подозрительно отсутствие в списке одного имени, Жан-Клод.

— На самом деле трех, ma petite, даже четырех, если посчитать Гретхен.

— Жан-Клод, Гретхен сумасшедшая. Ты специально выговорил у Белль освобождение для нее, потому что она еще не пришла в себя. Так ведь?

Гретхен когда-то пыталась меня убить,

а в наказание была на некоторое время заперта в гробу. Изоляция свела ее с ума еще сильнее.

— Oui, Гретхен во время визита Мюзетт будет у себя в комнате, но это не защитит Менг Дье или Фауста.

— Фауст любит мужчин, а в компании Мюзетт, мне кажется, нет ни одного гея?

— Oui, но это не всегда барьер.

— Мы в эту ночь установили закон, что никому не будет причинен вред. Заставить кого-то заниматься сексом с отвратительным для него партнером есть форма изнасилования и потому может считаться вредом.

Он посмотрел на меня с удивлением:

— Ma petite, ты становишься изощренной.

Я покачала головой:

— Нет, я всего лишь практична. Значит, Фауст вне опасности, потому что он любит только мужчин, а ни один из мужчин Мюзетт мужчин не любит. Пытка исключается — это уж точно вред.

— Менг Дье очень заинтересует Бартоломе.

— Но опять же Менг Дье не любит детей, и Бартоломе пришлось бы ее изнасиловать, чтобы заполучить, таким образом...

— Она свободна от его авансов. — Он подумал минуту. — Но ведь есть еще и Анхелито?

— А разве они с Мюзетт не пара? Не спят вместе?

— Когда хотят.

Я свела брови:

— Не слишком горячая пара?

— Истинная любовь Мюзетт не секс — потому они с Валентиной так тесно связаны столь долго.

— Это не наши трудности. Если у каждого есть кто-то, с кем можно трахаться, или если у нас нет способа найти для них партнеров помимо изнасилования — то «все включено». Или я что-то упустила?

Он молча подумал несколько минут.

— Non, ma petite. Твоя схема достойна самой Белль, если бы у нее было намерение охранять своих людей. — Тут он поднял на меня глаза. — Одна проблема остается. У Мюзетт в прошлом был с Ашером секс, так что здесь обвинение в изнасиловании не пройдет.

— Секс в прошлом не означает, что в настоящем не может быть изнасилования, — сказала я.

Он поднял руку, возражая:

— Я знаю, что таково твое мнение, ma petite. Я даже не стану против него возражать, но Мюзетт этот аргумент не убедит. Ашер любит и мужчин, и женщин, у него был с ней секс, и он тогда получал удовольствие. Ты поставила дело так, что она не может нанести ему физический вред, значит, будет только секс, чистый трах. Это ему не повредит.

Я приподняла брови:

— Ты серьезно так считаешь?

— Нет. И Мюзетт, честно говоря, тоже так не считает. Мюзетт знает, и Белль знает, что секс с Мюзетт после стольких лет будет для Ашера страданием. Это нанесет ему вред, но не таким образом, который Белль позволит нам учесть в переговорах. Для Белль Морт, если у мужчины был оргазм, значит, он получил наслаждение. Таков ход ее мыслей.

— Она действительно не понимает разницы между любовью и похотью?

— Non, ma petite. Tres non.