Лазоревый шторм
Шрифт:
— Этот скорпион просто гигант, — заметил Келум. — Он не мог быть в отверстии до того, как подпорки обрушились.
— Какая разница, — проворчал Рикус. — Просто уберите его. — Мул протянул руку к дороге, но не смог дотянуться, так как рука перекрестилась с туловищем.
Ниива легла на живот и протянула руку с ножом, пытаясь отрезать клешни. Скорпион вытащил хвост из ладони Рикуса и ударил по ней. Хвост метнулся к ладони Ниивы с такой скоростью, что она едва успела повернуть лезвие ножа плоской стороной и отразить сочащийся ядом шип. Тогда она поменяла цель и попыталась разрезать тело твари, но ужасное создание было так
Ниива отпрянула, избегая укола ядовитого шипа. — Я видела как молния бьет медленнее!
— А я что тебе говорил, — проворчал Рикус.
Прижав руку к телу, мул опустил голову пониже и открыл рот. Раздался хруст треснувшего панциря, потом Рикус повернулся к воинтельнице и выплюнул оторванный хвост из своих острых зубов. Потом мул опять протянул к ней руку. Его ладонь так раздулась, что стала походить на медвежью лапу.
— Убери эту проклятую тварь — живо!
Как только Ниива добралась до скорпиона, его хитиновый панцырь внезапно из жемчужно-серого стал желтым. Цвет не исчез совсем, а соскользнул с тела паукообразного как уходящая тень. В тот же момент бесформенное видение поднялось в воздух и полетело обратно в ту самую дыру, в которой была рука Рикуса, когда ее ужалили.
Сам скорпион стал золотым и начал стремительно уменьшаться до тех пор, пока его клешни не стали так малы, что уже больше не держались за толстый палец мула. Он свалился с ладони и начал падать в пропасть, его крошечное тело исчезло из виду задолго до того, как ударилось о землю. — Клянусь солнцем, — выругался Рикус. Ниива швырнула свой кинжал на дорогу, затем обеими руками схватила руку Рикуса. Она почувствовала, как могучие руки ее мужа обхватили ее талию, затем дварф дернул и вытащил ее и мула обратно на дорогу. Келум встал на колени среди грязи, схватил обоими руками запястье Рикуса, его короткие и толстые пальцы зажали вены, чтобы остановить кровообращение. Нииве не нужно было спрашивать, почему жрец солнца так сосредоточен. Из всех ядовитых тварей в пустынях Атхаса золотой скорпион был среди худших, его яд мог убить взрослого мекилота за пять минут.
Естественно, что эти создания обычно не меняли размеры, а их цвет не улетал серебристой тенью, но Ниива была слишком обеспокоена здоровьем Рикуса, чтобы думать об этом сейчас. — Придержи ему запястье, посильнее! — скомандовал Келум. Ниива сделала, как он хотел, и ее муж поднял собственную руку к солнцу. — Жар солнца выжжет яд.
Рикус скривился. — Становится немного больновато, а? — Глаза мула стали стеклянными, а его слова неразборчивыми.
Келум опустил жгуче-красную руку, из кончиков его пальцев шел дым. Она светилась так ярко,что просвечивала насквозь за исключением темных костей под кожей.Дварф положил ладонь на укус скорпиона и изо всех сил сжал руку Рикуса. Послышалось мягкое шипение, струйки серого дыма заструились между его пальцами.
Ркард отпрянул в сторону, прижался спиной к утесу. Его лицо побелело при виде сожженой кожи Рикуса, но он не отвел взгляд. Ниива было решила отослать его, но потом передумала. Ее сын был как жрецом солнца, так и воином. Если она попытается защитить его от вида ужасных ран, он никогда не унаследует искусство своего отца.
Когда невольное шипение выскользнуло из сжатых зубов Рикуса, Ркард подошел поближе и положил свою маленькую руку на плечо воина. —
— Я знаю, — поморщился мул, потом добавил, — Твой отец уже делал мне это, раньше.
Келум продолжал держать руки на ране еще долго, пока Ниива больше не могла рассмотреть силуэты костей под его кожей, а сияние полностью угасло. К тому времени Рикус был уже наполовину без сознания, и едва ли вообще понимал, где он находился.
— Что случилось? — спросил голос Садиры.
Ниива повернула голову и увидела волшебницу, идущую к маленькой группе, от нее еще поднимались белые клубы заклинания тени, которое она использовала, чтобы ответить на вызов Магнуса.
— Золотой скорпион ужалил его, — объяснила Ниива.
Колдунья встала на колени рядом с мужем и взяла его раненую ладонь в руки. Хотя воспаление уже спало, мякоть оставалось черной и шершавой.
— Он умрет? — спросила Садира.
— Нет, папа не допустит этого! — сказал Ркард, нахмурив безволосый лоб.
— Это правда, — сказал Келум. — Он будет немного не в себе несколько часов, но не умрет.
Синие глаза волшебницы засверкали ярче. — Спасибо тебе.
Садира встала, держа безвольное тело Рикуса в руках. Хотя мул весил может быть в потора раза больше обычного мужчины, волшебница держала его без видимых усилий.
Она передала Рикуса Магнусу. — Если ты немного подержишь Рикуса, я переведу нас через пропасть.
Колдунья сняла веревку с пояса мула и положила на край дороги.Потом она легла на камни и привязала один конец веревки к последней подпорке, вернулась на колени и бросила второй конец купцу, стоявшему на той стороне дыры.
Вначале Ниива решила, что веревка упадет не долетая до цели, но Садира спокойно произнесла несколько странных слов и веревка приплыла прямо в руки купца. — Когда ты привяжешь ее, я перенесу тебя и твоих животных на эту сторону.
На какое-то мгновение мужчина казался слишком удивленным, чтобы отвечать. Потом он наклонился и привязал веревку к подпорке под дорогой. Садира улыбнулась, крикнула отойти в сторону, потом взяла веревку одной рукой и произнесла другое заклинание. Полоса солнечного света распространилась от обеих сторон бечевки. Через мгновение красная, мерцающая лента закрыла провал, соединив два разорванных конца Дороги Туч.
— Давай, вперед, — сказала Садира. Она продолжала стоять на коленях, держа веревку одной рукой. — Заклинание достаточно сильное и выдержит и тебя и твоих животных.
Купец молча уставился на переливающийся путь и не пошевелился.
— Я пройду и покажу тебе, что это безопасно, — вызвался Келум.
— Нет, лучше я, — сказала Садира. Она потрогала пояс и убедилась, что оба ее коротких стальных меча легко вынимаются. — С подпорками, исчезнувшими из соединительных отверстий, и золотыми скорпионами, замаскированными под что-то другое, есть тут кое-что странное. Купец может быть частью этого.
Воительница вошла на мост и медленно пошла вперед. На каждом шагу дорога слегка вздрагивала под ее весом. Через подошвы сандалей она чувствовала странное, пульсирующее тепло, поднимавшееся от мерцающей поверхности, и она решила что купец опасается вести гигантских инексов по столь ненадежной дороге. Даже если она и вынесет вес огромного вагона, уговорить капризных ящериц пройти по горячей, вздрагивающей поверхности было нелегко.