Лазурные берега
Шрифт:
— Вот! Ты вынесешь еду! И убьешь всех!
Молодая рабыня беспомощно смотрела на котел. Конечно, она не могла подавать еду в горшке. Сначала рагу надо было разложить на фарфоровых мисках, а затем передать официанту в ливрее… Девочка приняла решение немедленно. Она высыпала содержимое горшка в мусорное ведро.
— Мы не делать этого! Они всех нас убивать! — воскликнула она.
Остальные слуги, стоявшие вокруг нее, закивали головами.
Сималуа сдавленно вскрикнула.
— Тогда… тогда все напрасно! Вы все предатели! Я скажу Духу! — И с этими словами она бросилась наружу.
Нора проследила
— Макандаль… — произнесла она глухим голосом. — Макандаль здесь?
Джефу не надо было это подтверждать. Нора прочла ответ на лицах рабов. Она с трудом сделала вдох. Сначала ей надо было взять себя в руки. В первый раз, с тех пор как она попала в кухню, Нора чувствовала себя в опасности. Если эти люди решат, что она выдаст их предводителя…
— Я ничего не скажу, — решительно заявила она. — Я вас не выдам. Я против рабства, и я могу… я могу понять вас… Сейчас же… сейчас мне нужно уходить. Если мое отсутствие обнаружат…
Нора краем глаза заметила, что один из поваров схватился за нож, а другой — за ручку тяжелого горшка. Джеф ничего ей не сделает, но остальные рабы могут попытаться избавиться от нее. Однако затем она с облегчением вздохнула: на пороге кухни появился Дуг.
— Вы не видели мою жену Нору?
Нора бросилась к Дугу:
— Я здесь, Дуг… Я… Тут возникла проблема с приправой… которая… ну, неизвестно, съедобна ли она… Однако сейчас…
Она отметила, что Дуг, несмотря на праздничное убранство, прицепил к поясу шпагу. Раньше Нора не обратила на это внимания. Может быть, его предупредила Бонни? Дуг отправился наверх, чтобы взять оружие… Это, по крайней мере, объясняло то, почему он только сейчас бросился на ее поиски. Иначе Дуг начал бы искать жену сразу же, как только она не заняла место рядом с ним.
— Сейчас мы снова пойдем туда, да?
Нора улыбнулась своему мужу — робко, но, как она надеялась, с заговорщическим видом. Джеф стоял среди слуг. Нора не думала, что Дуг узнал его, и надеялась, что он не станет разговаривать с ним, даже если узнает.
Дуг, однако, смотрел только на Нору, и в его глазах читалось облегчение. Он не стал сопротивляться, когда она потащила его из кухни.
— Черт возьми, что там случилось? — все же спросил он у нее. — Бонни сама не своя. Она говорила что-то о Цезаре. Ты вдруг исчезла, а половина зала плавала в супе из бычьих хвостов.
Неожиданно Дуг заметил капельки крови на напудренной белой шее жены, и его глаза потемнели. Он проглотил свой вопрос, когда Нора с серьезным видом покачала головой и затем быстро направилась в зал. С встревоженным видом Дуг шел за ней, когда она выходила по коридору из кухни и затем постаралась как можно незаметнее пройти через зал. У входа стояли слуги, которые недавно хотели вышвырнуть отсюда Бонни. Нора затащила Дуга в рабочий кабинет хозяина дома и захлопнула дверь.
— Нам нужно поговорить! Дуг… мне кажется… мне кажется, Макандаль где-то на улице празднует вместе с рабами!
Глава 7
— Выдадим ли мы его? — Дуг выслушал взволнованный рассказ Норы и теперь, взбудораженный,
Нора нервно запустила руки в волосы, сбросив парик:
— Но я ведь… я ведь обещала… и можно ведь и их понять… Боже мой, Дуг, эти люди просто не хотят больше быть рабами! Мы сами на их месте тоже стали бы бороться!
— Борьба — это одно, — заявил Дуг твердо. — А отравление — совсем другое. Этот Макандаль — массовый убийца. Это не Грэнни Нэнни, с которой можно было вести переговоры. Это не Аквази, который бросился в бой от отчаяния. Этот человек болен манией величия и опасен, как пожар. Так что забудь свои обещания, Нора! Я сейчас пойду в зал, поговорю с Дюфреном и посмотрю, есть ли среди сидящих в зале тупых господ люди, которые умеют орудовать шпагой и у которых хватит мужества на то, чтобы вступить в бой с кучкой черных заговорщиков! — И с этими словами Дуг выскочил наружу.
Нора не знала, что и думать. Дуг был прав — Макандаля нужно остановить. Но Джеф… Только бы спасся Джеф и молодая женщина, которая была с ним!
Сималуа бежала через поселение рабов, расстроенная и ослепшая от слез. Она отчаянно пыталась понять, что же там произошло. Эта женщина знала африканское имя Джефа. И говорила о другой женщине. О женщине, которая любит или любила Джефа. И при этом он ведь сказал, что любит ее, Сималуа. И что на Эспаньоле мужчина может иметь только одну жену. Что это — она. И то, что делал Дух, было несправедливо. А теперь… Сималуа необходимо было с кем-нибудь поговорить. И предупредить Духа. А эта белая женщина на самом деле никогда не будет молчать! Она выдаст Макандаля. Если он сейчас не убежит, то он пропал.
— Тише! Здесь дети!
Низкий, но дружелюбный голос, в котором прозвучал мягкий упрек, принадлежал огромному чернокожему парню, в которого Сималуа чуть не врезалась на бегу. Он держал за руку маленькую девочку. Та нерешительно шагала между этим мужчиной и еще одной девочкой, чуть постарше. Однако взгляд Сималуа привлекла женщина, которая шла с другой стороны от него. Маленькая невзрачная женщина, которая держала на руках… младенца!
— Намелок!
Сималуа вскрикнула, когда узнала свою дочь. Или, скорее, женщину, которой отдала свою дочь. Намелок за последние месяцы изменилась, и ее мать вряд ли смогла бы ее узнать. Впрочем, то, что малышка была из племени масаи, Сималуа не могла не заметить. По крайней мере, ребенок совершенно точно не мог быть ребенком женщины, которая держала его на руках.
— Мой ребенок! Это мой ребенок!
Сималуа уставилась на Бонни, которая в первый миг совершенно ничего не соображала. Она несмело улыбнулась, а затем с радостью узнала мать Намелок. Она была жива и явно чувствовала себя хорошо. После их последней встречи на рынке рабов Бонни опасалась самого худшего. Она добровольно отдала ребенка, когда Сималуа протянула руки ей навстречу. Но Намелок сразу же заплакала, когда чужая женщина попыталась взять ее из рук Бонни. Поэтому Бонни крепче прижала ребенка к себе.