Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3

Сторидж Пола

Поднявшись на второй этаж, Лион и Джастина в нерешительности остановились перед дверью его кабинета.

Постояв так несколько минут, Лион твердо взялся за ручку, повернул ее и шагнул в комнату.

Следом за ним вошла и его жена.

Мистер Лоуренс, сидя за огромным столом черного дерева, что-то писал.

Лиону почему-то сразу же бросился в глаза не сам мистер Лоуренс, а стол, за которым он сидел – необъятный, с идеально отполированными поверхностями, которые отражали солнечные лучи, падавшие через окно, – за стол этот

запросто можно было бы усадить еще трех таких чиновников, как мистер Лоуренс.

Заметив вошедших Лиона и Джастину, чиновник тут же отставил свои дела и, поднявшись, приветливо поздоровался.

– Добрый день, мистер Хартгейм… А это… Простите, а что тут делает великая актриса мисс О'Нил?

Видимо, мистер Лоуренс был одним из немногих давних поклонников Джастины, кто еще не знал ни о перемене в ее семейном положении и, соответственно, об изменении ее фамилии, ни того, что теперь она живет в Оксфорде. Не знал он, разумеется и того, что именно она, Джастина – жена этого почтенного немца, который усыновить детей.

Заметив Джастину, мистер Лоуренс поспешно рванулся со своего места навстречу знаменитой актрисе.

– Здравствуйте!

Она кивнула.

– Добрый день.

– Чем обязан такой чести…

Пройдя в глубь комнаты, Джастина произнесла:

– Мы с мужем, мистером Хартгеймом, решили усыновить двоих детей…

У Элвиса от удавления глаза полезли на лоб.

– Как?! – воскликнул он, обращаясь к Лиону. – Разве мисс… О, простите великодушно, – он обернулся к Джастине, – разве миссис О'Нил – ваша жена?

– Моя жена – миссис Хартгейм, – произнес Лион, довольный неизвестно чем, – и мы действительно решили усыновить этих детей…

Вид у мистера Лоуренса был очень смущенный. Указав рукой на стул, он произнес:

– Присаживайтесь, пожалуйста… Лион и Джастина сели.

Лоуренс, непонятно чему улыбаясь, достал папку, на которой черным официальным шрифтом было выведено: «Уолтер и Эмели О'Хара»

Полистав, он отложил ее на край стола и устремил на вошедших взгляд своих голубовато-водянистых глаз.

– Итак, миссис и мистер Хартгейм, – произнес он, откашлявшись, – комиссия по опекунству, рассмотрев вашу просьбу, пришла к выводу, что…

Джастина искоса посмотрела на Лиона – тот сидел прямо, положив руки на колени (как давеча в своем кабинете) и, не мигая, смотрел на чиновника…

– …пришла к выводу, что вполне может удовлетворить вашу просьбу.

Лион заулыбался.

– Спасибо…

– Не за что благодарить нас, мистер Хартгейм, – любезно отвечал мистер Лоуренс, – наоборот: я от имени правительства и Ее Величества королевы Англии, Шотландии, Ирландии и Уэльса уполномочен поблагодарить вас за то, что вы проявили гражданское мужество и пожелали усыновить двух несчастных детей… Все-таки, – в голосе чиновника прозвучали прочувственные нотки, – все-таки, что ни говорите, а в наш меркантильный век не часто можно встретить такие душевные порывы… Надеюсь, –

голос мистера Лоуренса прозвучал более возвышенно, – надеюсь, миссис и мистер Хартгейм, что вы сможете заменить им и отца, и мать…

Это была, так сказать, сугубо официальная часть программы.

После того, как все формальности были соблюдены, и Лион с Джастиной поставили свои подписи на доброй дюжине документов, мистер Лоуренс, спрятав папку в стол и выдав все необходимые бумаги новоиспеченным родителям, произнес:

– Но я должен предупредить вас: вам будет непросто… Очень непросто…

Лион покачал головой.

– Я знаю, на что мы идем… Усыновить детей в таком возрасте, да еще брата и сестру – это всегда очень непросто, мистер Лоуренс…

– Вы ведь еще не так стары, – заметил чиновник. – Вы и ваша супруга…

– Нет, я говорю о возрасте детей, – осторожно перебил его Лион.

– И что же?

– Согласитесь, что усыновить детей, которым, скажем, три или четыре года значительно проще, чем тех, которым двенадцать и четырнадцать… Я говорю об Уолтере и Молли, мистер Лоуренс…

Тяжело вздохнув, тот сказал:

– Как же – я понимаю…

В разговор вступила Джастина:

– А почему, мистер Лоуренс, вы говорите, что нам придется с ними нелегко? Из-за возраста? О, я вспоминаю себя в возрасте Молли и Уолтера… – улыбнулась она, – я была просто ужасна!

Дослушав собеседницу, Лоуренс печально изрек:

– Нет, я имею в виду не это…

– А что же?

– Дело в том, что в воспитательном доме, где они находились последний год, за ними прочно закрепилась весьма нелестная репутация… Считаю необходимым сообщить это вам, господа…

Джастина, удивленно подняв брови, воскликнула:

– Дурная репутация? Вот как?

Лоуренс сокрушенно покачал головой.

– Да, особенно за Уолтером…

– Раньше вы мне этого не говорили, – осторожно вставил Лион.

– Раньше я и сам этого не знал, – произнес чиновник виноватым тоном, будто бы оправдываясь, – ведь я имел дело с этими детьми только на бумаге, так сказать – умозрительно…

– Откуда же у вас такая информация?

– Сегодня утром их привезли из того самого воспитательного дома в Вуттоне, где они пребывали последнее время, – принялся объяснять мистер Лоуренс. – И мне пришлось долго выслушивать от воспитателя, который их сопровождал, самые нелицеприятные вещи…

– И какие же именно? – спросила, прищурившись, Джастина.

Мистер Лоуренс начал так:

– Конечно, я не знаю этих детей, и потому не могу ничего утверждать с полной уверенностью… Но воспитатель, который привез их, мистер Яблонски, утверждает, что они – сущий бич их воспитательного дома…

– Боже, какие страсти! – С притворным негодованием воскликнул Лион. – Неужели в двенадцать и четырнадцать лет можно стать «сущим бичом»?

Мистер Яблонски утверждал, что они несколько раз пытались бежать…