Лазутчик Синегории
Шрифт:
— Ничего, ваша светлость, — прошептал наставник. — Скоро всё закончится.
Парень лишь кивнул головой.
— Меня не оставляют сомнения, правильно ли мы поступаем? — молодой монах тяжело вздохнул, не отрывая глаз от окна.
— Я солдат и беспрекословно выполняю приказы вашего кузена, — Тор закрыл глаза.
— А вы можете позволить себе такую роскошь, как сомнение.
— Нет, не могу, — честно признался Мелис. — Поступки царствующей семьи Мольгедии заслуживают самого жестокого наказания.
— Тогда
— Сейчас мы поступаем подло, словно разбойники какие-то.
— Да, честь и благородство нынче — пустой звук. Но ведь и они однажды поступили подло…
— Но не следует уподобляться им.
— Подставить вторую щеку?
— Нет. Тогда нас сгноят.
— Вот вы и получили ответ на свой вопрос, ваша светлость.
Брат Мелис вновь тяжело вздохнул и отошел от окна.
Старый сукип тем временем кряхтя поднялся на ноги, задрал рясу, извлек из ножен кинжал, скрытый под монашеским одеянием и совершенно спокойно полоснул обоюдоострым кончиком короткого клинка по злополучной татуировке на ноге. Ни капли сомнений. Четкое и выверенное движение твердой руки.
— Что вы делаете? — парень внимательно наблюдал за напарником.
Брат Тор поведал о встрече с торговцем, который в панике бросился в ноги к монахам, спасая свою шкуру.
— Он мог видеть татуировку, — Тор извлек из котомки лоскут белой ткани, оторвал полосу и обмотал порез чуть выше щиколотки. Через минуту кровь пропитала тряпку и проступила наружу. — Вот теперь похоже на рану. — Сукип остался доволен, осмотрев перевязь на ноге.
— Вы тоже боитесь, — сделал вывод молодой монах.
— Не боятся лишь покойники, — Тор вновь опустился на ложе. — Им уже всё равно. А мне не хочется сгинуть по-глупости в застенках Тайной канцелярии.
— Удовольствие не из приятных.
Брат Тор неожиданно рассмеялся.
— Я попросил брата Юрка передать послание его святейшеству епископу Илукскому.
Мы выполнили его поручение, — старый сукип вновь рассмеялся, перейдя на шутливый тон, — и ждем дальнейших указаний.
— А если нам прикажут вернуться в епископство?
— Тем лучше для нас. Наше исчезновение никого не встревожит.
— Верно. Но сегодня ночью мы должны положить манускрипт в тайник.
— Обязательно. И проследить…
— После двух часов ночи город вымирает. Даже ночной патруль спит.
— А кому хочется бродить с колотушкой по темным улочкам?
— Я спущусь из окна по веревке. Положу послание в тайник. Тем же путём вернусь обратно.
— Не отпущу вас одного, — брат Тор покачал головой.
— Но ваша рука! — возразил юноша. — Вы не сможете.
— Постараюсь.
— Вам не взобраться в окно по веревке.
— Будет трудно. Рука плохо слушается.
— Нет, нет, останьтесь. А утром проследите за тайником.
— Но ваша светлость, ночью можно встретить
— Я сумею постоять за себя.
— В одиночку?
— Ничего. Буду осторожен.
— Нет.
— Останьтесь. Я справлюсь. А потом исчезнем.
Старый сукип хмурился от неудовольствия. Ему не хотелось отпускать юношу одного, да ещё ночью. Но он понимал, что напарник прав. Спустится вниз воин сможет, а вот вернуться тем же путем в келью не позволит левая рука, изувеченная в боях.
— Хорошо, — нехотя согласился Тор. — Но меня беспокоит мысль, что я не смогу вам помочь…
— Если за нами следит Тайная канцелярия, то даже вы будете бессильны, — подытожил брат Мелис.
— Что верно, то верно.
12
— Доброе утро, маменька, — принцесса Амирия чинно вошла в роскошные покои королевы и застала родительницу одиноко сидящую за дамским письменным секретером и перебирающую срочные депеши. Черепаховые пластины массивного корпуса письменного шкафа были покрыты завитками и растительными узорами из чеканной золоченой бронзы и экзотических пород дерева. А выдвижные ящички имели хитроумную систему запоров.
Дочка, не дожидаясь приглашения, проследовала в залу, оббитую дорогими заморскими обоями и, приблизившись к матери, сердечно поцеловала родительницу в щеку.
— Да какое же утро? — королева отложила бумаги и недовольно покачала головой, глядя на непослушное дитя. — Обед на дворе.
Принцесса пропустила укор мимо ушей. Не впервой.
— Хорошо ли я выгляжу, матушка? — дочка расправила складки подола длинного платья и, слегка присев и наклонив голову, улыбнулась заискивающей улыбкой.
— Вот лиса, — мать усмехнулась, махнув рукой. — Ты у меня красавица. Несомненно.
Однако если будешь часто читать по ночам рыцарские романы, то под глазами появится болезненная синева, — королева назидательно подняла вверх указательный палец. — Я сегодня бранила Грету. Но разве может она несчастная приказать тебе спать?
— Напрасно вы её обижаете, матушка.
— Больше не стану. Теперь я сама возьмусь за вас, ваше высочество.
— Но матушка! — принцесса скривила алые губки.
— Именно так, дитя моё. Твое бессмысленное увлечение начинает меня беспокоить. Я смирилась с фехтованием, да и то по настоянию батюшки. Это ремесло действительно полезное, пусть и мужское. Но читать по ночам глупые романы о сказочной и несбыточной любви…
— Матушка, — плаксиво канючила дочка.
— Я запретила впредь доставлять тебе эти глупые романы. Не вздумай просить Грету бегать по городу в поисках торговцев книгами. Иначе прикажу обыскивать её при входе во дворец.
— Хорошо, матушка, — принцесса тяжело вздохнула и вынужденно смирилась.