Льдинка

Варго Александр

– Ты чего это все пялишься? – с подозрением посмотрела Лана на него. – Никак не проснулся?

– Как… ты себя чувствуешь, Янка? – слегка охрипшим голосом спросил Тима.

Та пожала плечами:

– Нормально.

Только в душ хочу. А почему ты спрашиваешь?

«Сон… Всего лишь сон», – долбилось в голове. Тима поверить не мог, что такое возможно, ему чудилось, что за эту ночь он прожил несколько жизней… Внезапно он наклонился к Яне и крепко обнял, целуя ее в лицо, щеки, шею.

– Пусти, Тимка, – отбивалась она. – То от тебя взгляда не дождешься, а то бросаешься как псих…

Тима ликовал. Никаких изменений, никакого ожирения, никаких выпавших зубов… УРА!!!

С трудом соображая, что он делает, он схватил руку оторопевшего Антона и принялся остервенело трясти ее, чувствуя, что на глазах его показались слезы.

«Боже, какое это счастье. Счастье. Проснуться среди друзей, когда все нормально…» Он поймал взгляд Антона – тот глядел на него, приоткрыв рот, как на слабоумного.

– Тимыч, ты чего? – наконец смог проговорить он.

– Я просто очень вас всех люблю. Честное слово. Кля…

Неожиданно

Тима замер, лицо стало меняться. Он увидел что-то, от чего ему сразу расхотелось дальше объясняться в чувствах, – большой палец Антона. Ноготь на нем был темного, почти черного цвета. В памяти аллюром пронеслись ужасные воспоминания – кривые, беспалые руки, даже не руки, а лапы Антона, его беззубый рот, как у старика…

– Что уставился? – недовольно спросил Антон, проследил за взглядом друга и тоже посмотрел на ноготь.

– П… палец. Что с пальцем? – голос Тимы дрогнул.

Антон равнодушно манул рукой:

– Неделю назад дверью прищемил. Помнишь, по пьяни?

И Тима вспомнил. Он улыбнулся, он почувствовал такую необычайную легкость, будто с него вдруг спали все оковы, которые он носил всю жизнь.

«Ты напишешь книгу, Тимофей, и станешь знаменит», – проскользнули в памяти слова длинноусого Дильса, с которым во сне он делил кров и пищу на протяжении месяца…

Он займется этим сегодня же. У него наверняка получится.

Он был уверен в этом.

В окно заглянуло солнце, ласковое и яркое, как детство.