Ле-цзы (перевод В.В. Малявина)
Шрифт:
Вот почему благородный муж должен быть осмотрительным, когда он делает доброе дело».
Некогда жил человек, который утверждал, что знает секрет бессмертия.
Правитель Янь послал за ним гонца, но гонец замешкался в пути, и тот человек умер, прежде чем его нашли. Царь очень разгневался на гонца и хотел его казнить, но царский советник сказал ему:
— Люди больше всего страшатся смерти и превыше всего ценят жизнь. Тот человек лишился собственной жизни, как же мог он сделать вас бессмертным?
И царь не стал казнить
Некий человек по имени Ци-цзы тоже хотел научиться бессмертию и, узнав, что человек, знавший секрет бессмертия, умер, с досады бил себя кулаком в грудь. Узнал об этом некто Фу-цзы и стал над ним смеяться:
— Тот, кто, желая научиться бессмертию, огорчается, когда его учитель умирает, сам не знает, чему хочет научиться!
Тогда третий человек по имени Ху-цзы сказал:
— Фу-цзы не прав. Бывает, что человек обладает знанием, но не умеет пользоваться им. А бывает, что владеющий искусством сам не знает его секрета. В царстве Вэй жил человек, умевший хорошо считать. Перед смертью он поведал секрет своего искусства сыну. Сын запомнил слова, но не знал, как применить их. Какой-то человек стал его расспрашивать об этом, и он передал ему те слова. И тот человек научился считать не хуже, чем это делал отец. Почему в таком случае смертный человек не может поведать секрет бессмертия?
Люди Ханьданя на Новый год подносили Чжао Цзянь-цзы голубей, и тот в великой радости щедро всех одаривал. Кто-то спросил Чжао Цзянь-цзы, зачем ему голуби.
— Я проявляю милосердие — отпускаю птиц на волю в день Нового года.
— Все знают о вашей страсти отпускать на волю птиц и потому наперебой ловят голубей, убивая при этом множество из них. Если вы хотите оставить голубей в живых, уж лучше запретите ловить их. Если же вы будете отпускать на волю пойманных птиц, то ваше милосердие не восполнит понесенных потерь.
Циский царь Тянь, собираясь в путешествие, принес жертвы духам дорог и устроил пир для тысячи гостей. Когда присутствующим стали подносить гусей и рыбу, царь оглядел пирующих, вздохнул и сказал:
— Как щедро Небо к народу! Для нас оно размножает злаки, плодит рыб и птиц.
Все гости согласно откликнулись царю, словно эхо. Но тут вперед выступил двенадцатилетний мальчик из семьи Бао и сказал:
— Неправда ваша, государь. Все живые существа между Небом и Землей рождаются, как и мы, но они не похожи на нас. Ни одно из них не лучше другого. Просто более умные и сильные повелевают слабыми и глупыми. Одни пожирают других, но не потому, что те родились для того, чтобы быть съеденными. Люди выбирают себе съедобные предметы и поедают их, но разве можно сказать, что Небо создало их только на потребу человеку? А кроме того, нас кусают комары и мошки, нас терзают волки и тигры. Неужели Небо создало людей только для того, чтобы комары и мошки сосали их кровь, а волки и тигры пожирали их?
В Ци жил нищий, который вечно просил подаяние на городском базаре и так всем надоел, что ему никто ничего не
Люди из предместья стали насмехаться над ним:
— Какой позор доедать после коновала!
А нищий ответил им:
— На свете нет большего позора, чем просить подаяние. Если я не стыдился побираться, то почему я должен стыдиться доедать после коновала?
В царстве Сун жил человек, который однажды нашел на дороге оброненную кем-то бирку с распиской. Придя домой, этот сунец пересчитал зарубки на бирке [63] и сказал соседу: «Теперь я разбогател!»
63. В Китае с древности зарубки на специальных бирках служили знаком долговых обязательств.
У одного человека засох платан, и старик, живший по соседству, сказал ему: «Сухой платан — предвестник беды!»
Тот человек не мешкая срубил дерево, а сосед выпросил его себе на дрова. Хозяин платана сказал с досадой: «Мой сосед подговорил меня срубить платан потому, что хотел забрать его себе на дрова. Ну и хитрец же он!»
У одного человека пропал топор. Он решил, что топор украл сын соседа, и стал к нему приглядываться: ходит так, словно и в самом деле что-то украл! И речь у него, и манеры, и взгляд — все выдавало в нем человека, укравшего топор. Но в скором времени тот человек, копая землю в огороде, нашел свой топор. Посмотрел он на следующий день на сына соседа — и тот ни речью, ни внешностью совсем не был похож на человека, укравшего топор!
Бай-гун замыслил мятеж. Выйдя от государя, он стоял, опираясь на перевернутый посох. Острие посоха вонзилось ему в щеку так, что кровь капала на землю, а он ничего не замечал.
Увидели это люди из царства Чжэн и сказали:
«Если он забыл о собственной щеке, то способен забыть обо всем на свете» [64] . Когда человек захвачен одной мыслью, он может наткнуться на бревно, упасть в яму или удариться головой о дерево, даже не замечая, что с ним происходит.
64. Жители царства Чжэн убили отца Бай-гуна, и тот вынашивал планы мщения. Этим объясняется и обостренное внимание чжэнцев к поведению Бай-гуна.
В царстве Ци жил человек, которому очень хотелось золота. Встал он рано поутру, оделся и отправился на базар. Там он подошел к прилавку золотых дел мастера, схватил золото и бросился наутек.
Стражник поймал его и спросил:
— Как мог ты схватить чужое золото на глазах у всех?
— Когда я брал, то никого не видел, видел только золото, — ответил тот человек.