Le petit morte
Шрифт:
— Неужели одна из твоих девочек в тебя влюбилась? — Нирит, с интересом наблюдавшая за всей этой странной сценой, вопросительно приподняла бровки. Хавир раздражённо вздохнул и, потерев виски в привычной для него манере, сказал:
— Нет, за что я могу лишь благодарить Богов. Тут дело в другом. Вы меня знаете: за достойную плату я исполняю любые прихоти и никогда никого не осуждаю. В этом простой секрет успеха любого владельца публичного дома. Поэтому когда ко мне обратился один высокородный лорд, страстно желающий увидеть соитие тёмной эльфийки и орка, я не стал ему объяснять, что подобное действо
— Какой вы негодяй! — Нирит хихикнула и развратно прикусила пухленькую нижнюю губу. Орк и эльфийка — на такое зрелище она бы с превеликим удовольствием посмотрела.
— Благодарю за похвалу, принцесса, — мужчина улыбнулся рыжевласке, но по тому, как взгляд его внезапно изменился, сделавшись серьёзным, она поняла, что время пустых бесед, к сожалению, прошло, и настала пора поговорить о чём-то по-настоящему важном. — Мне будет недоставать вашего общества. Очень жаль, что Вы вскоре покинете столицу.
— А мне-то как жаль, — Нирит облокотилась о стол и опёрлась острым подбородком о свою ладонь. Она тоскливо уставилась на эль, пенившийся на дне большой кружки.
Король собирался в скором времени выдать свою дочь за предводителя кланов дикарей из далёких, суровых степных земель. В обмен на всего одну принцессу Берин получит десять тысяч умелых воинов и столько же боевых коней, но это не сильно его волновало. Причиной, по которой король решил устроить этот брак, стали обычаи степных дикарей.
Это был своенравный народ со своими, дикарскими законами. Для них набеги на чужие земли, убийства, захват в рабство и грабёж были чем-то само собой разумеющимся. Что же касается женщин… Тех, которых дикари захватывали, и за людей-то не считали. Скорей уж это были трофеи. Их «делили» между собой и брали под открытым небом, на глазах у всего своего клана, а, удовлетворив свою похоть, бросали их на произвол судьбы. Но то были невольницы. У дикарей были и так называемые «степные жёны», которые всюду следовали за своими мужчинами, и с ними обращались совсем по-другому. Можно сказать, держали в ежовых рукавицах, приучали к покорности, хозяйственности и супружеской верности. Именно это и привлекло внимание Берина. Он решил, что становление степной женой исправит нрав его дочурки. Её вульгарность и разврат были ему ненавистны, вопреки тому, что он сам их в ней посеял.
Нирит, естественно, была не по душе жизнь степной жены, как и её будущий муж. Она виделась с ним лишь дважды, но и этого было достаточно, чтобы оставить неизгладимое впечатление. Это был грубый, молчаливый мужчина, не понимавший ни слова на её родном языке, заросший жёстким чёрным волосом и походивший обезьяну больше, чем на человека. И это за ним она должна будет таскаться по степям вдали от дома под палящим солнцем? Ждать его в духоте шатра? Греть его ложе
— Скажите, хотели бы Вы сами вершить свою судьбу? — неожиданно спросил Хавир, взглянув на неё так пристально, что у девушки по спине пробежал холодок.
— Конечно, но…
— И на многое ли Вы ради этого готовы? — по тому, как хозяин борделя понизил тон, рыжевласка поняла, что от её ответа многое зависит. Собрав волю в кулак, она произнесла ровным голосом:
— На всё.
— Если это действительно так, у Вас, возможно, есть шанс отвоевать свою свободу, — Хавир осмотрелся по сторонам и подался вперёд, наклонившись поближе к Нирит. — Известно ли Вам, что согласно воле нашего обожаемого короля на данный момент именно Вы являетесь наследницей престола? В случае его кончины всё достанется Вам.
Было видно, что владелец столичного публичного дома насладился искренним удивлением, вспыхнувшим в глазах принцессы. Женщин, обычно, объявляли наследницами лишь в случае отсутствия прямых потомков мужского пола, а у Берина помимо Нирит имелся сын.
— А как же Валеил? Его любовь и преданность отцу не знают границ, и по всем законам именно он наследник престола!
— Принцесса, Вы забываетесь, — Хавир хитро ухмыльнулся. — Король, несомненно, любит своего сына. Но в Вас он влюблён, хотя гордость не позволяет ему этого признать. А любовь и влюблённость это две совершенно разные вещи.
— …И что с того? Зная отца, мне недолго осталось быть наследницей. Выдав меня за предводителя дикарей, он сразу лишит меня этой привилегии, дабы степные варвары не имели никаких притязаний на трон.
— Если, конечно, с королём ничего не случится до Вашей свадьбы, и Вы не унаследуете престол. — У Нирит перехватило дыхание. Теперь уже она заметалась взглядом из стороны в сторону, боясь, как бы их никто не подслушал.
— Ты намекаешь на цареубийство? — последнее слово принцесса произнесла одними губами.
— Неужели сами Вы никогда об этом не задумывались?
Нирит потупила взгляд. Как ни стыдно это признавать, она действительно уже помышляла о покушении на жизнь отца. Если, конечно, человек, изнасиловавший родную дочь, заслуживал право называться отцом. По мнению принцессы, он был достоин лишь ненависти. Ненависти и смерти… Однако у неё было время всё спланировать и обдумать, и в итоге она пришла к выводу, что её затея с убийством неосуществима.
— Моего отца везде сопровождает королевская стража. Он никогда не остаётся один.
— Ошибаетесь. Есть одно место, где король остаётся наедине с самим собой — его покои. Насколько я знаю, наша прекрасная королева уже много лет не греет его ложе. Не обижайтесь, но для Вас отцовские покои всегда открыты. — Нирит не сдержала горькую улыбку. Конечно, она не обидится. Какой смысл обижаться на правду?
— И что ты предлагаешь? Мне прокрасться в покои отца с кинжалом наперевес?
— Ну, зачем же с кинжалом? — Хавир запустил руку в карман и протянул удивлённой принцессе небольшой мешочек, завязанный тонким чёрным шнурком.