Лебедь и дракон
Шрифт:
– - Они военный трофей, - объяснил он.
– Я отвоевал их у союза ведьм. Не потому, что мне нужна была прислуга. Просто, я не люблю, когда кто-то проявляет жестокость к беспомощным существам. Эти крохи погибнут без защиты. Марионетки - немногочисленный народ, который все пытаются ущемить в правах.
Он говорил искренне и, тем не менее, Роза решила подколоть его.
– - Они такие запуганные. Скажи, если бы они не были такими редкостными, ты обошелся бы с ними, как и с той деревней.
– - Ты дерзкая, - не без восхищения
– - Я обещал провести тебя в мой мир. Сегодня мы пойдем в излюбленное место его жителей, а именно, в театр!
– торжественно объявил он, когда они остановились рядом с белевшей во мраке скульптурой.
Роза уже привыкла к тому, что скульптуры приветствуют приближение Эдвина почтительными жестами. Поэтому низкий поклон каменной женщины не вызвал у нее особого удивления. Однако, когда рядом со скульптурой начали проступать очертания ворот, принцесса была поражена. Стены коридора стали расплываться в темном мареве. Остались только статуя и решетчатые ворота, оплетенные благоухающими цветочными гирляндами.
– - Держись за мою руку и не произноси ни слова, пока мы не переступим границу, - приказал Эдвин.
Роза вцепилась в его руку и последовала за ним в пространство, заполненное белым светом и смешанными ароматами цветов. За спиной раздался скрип закрывавшихся ворот. Роза судорожно держалась за руку своего проводника и молчала. Она боялась даже спросить, где они находятся.
Впереди проступили очертания двух кариатид, меж ними в круглой нише поблескивало дверное кольцо.
– - Это служебный вход, - пояснил Эдвин.
– Через него можно незаметно попасть в зрительный зал во время представления.
Он потянул за кольцо, открыл дверь и приподнял тяжелую портьеру, пропуская спутницу в зрительный зал.
Сначала Роза была поражена. Она никогда не видела такого огромного театра. До этого она ходила лишь в домашний театр Одиль, где ставились коротенькие пьесы в один акт и изредка выступали бродячие актеры. Если сидеть подле чужого трона и день за днем смотреть одни и те же постановки, то начинаешь думать, что за пределами дворца жизнь так же однообразна и скучна, как в нем. Но Эдвин открыл для нее врата в другой мир, показал волшебство со всех сторон. Лишь о самом важном дракон умолчал - о своем прошлом и о страхе перед будущим. Пусть девочка пока пребывает в неведении и радуется жизни.
Роза прошлась по пустому партеру, мимо кресел, обитых красным бархатом, и обернулась, чтобы взглянуть на ложи.
– - Три яруса - это уже прогресс для современных архитекторов, - со знанием дела заметила она. Ее голос звонким эхом разнесся по театру.
Эдвин хотел напомнить о различии двух миров, но воздержался.
– - Ты считаешь, что здание хорошо построено?
– спросил он.
– - Конечно!
– Роза рассматривала бельэтаж, стараясь запомнить каждое резное украшение.
– - Ты делаешь комплимент представителям
– все же напомнил Эдвин.
– - Отдали бы под трибунал или признали ведьмой, - смеясь, согласилась Роза.
– Они все такие патриоты. Особенно рыцари, для них кодекс чести заключается в том, чтобы выпросить как можно больше земель и почестей у своего сюзерена, а при случае даже свергнуть короля и посадить кого-нибудь из своих на освободившийся престол.
– Роза с негодованием вспомнила о прошлогоднем восстании.
– Благородство встречается так редко, но все-таки встречается. В любом королевстве есть люди чести, а есть наемники. Здесь же все иначе. Здесь нет границ для фантазии.
Ее слова звучали, как колокольный звон. Розе показалось, что кто-то подслушивает ее. Она готова была поклясться, что видела кого-то, притаившегося за шторами аванложи на первом ярусе.
– - Я бы и тебе хотела сделать комплимент, - набравшись смелости заявила Роза.
– Ты очень красив.
В оркестровой яме запела свирель, и Роза погрузилась в звуки музыки. Эдвин печально опустил голову. Когда-то он был красив, а теперь над его головой нависала темная туча проклятья.
К свирели присоединились две флейты. Тихая мелодия потекла по партеру, достигла лож бенуара и вскоре запомнила все окружающее пространство.
Роза перегнулась через барьер оркестровой ямы.
– - А где музыканты?
– спросила она.
– - Они не любят выставлять себя напоказ и вообще принимать зримый облик.
– - А ты их видишь?
– не отставала Роза. Бриллианты поблескивали в ее волосах, как капли росы, в уголках розовых губ обозначилась улыбка.
– - Да, - ответил Эдвин и резко отвернулся, давая понять, что тема исчерпана.
Сколько Роза ни всматривалась, но рядом с музыкальными инструментами никого не было. Хотя скрипки, трубы и флейиы играли. Сам по себе звенел тамбурин. Невидимыми оставались лишь исполнители.
Занавес, отделанный пышной бахромой, колыхнулся, и Роза поспешила занять место рядом с Эдвином. Ей хотелось узнать, что творится за кулисами такого театра, где нет смертных актеров и актрис. Занавес открылся. Вспыхнули огни рампы. На сцене появились легкие, воздушные существа, появились так внезапно, что стороннему наблюдателю казалось, будто они возникли из пустоты.
Они парили над сценой. Свет рампы излишне подчеркивал пугающую белизну их лиц и рук. Меж ними затесалась мрачная фигура в накидке с капюшоном. Искусные декорации изображали тронный зал, за окнами которого простиралось море, а в море виднелся галеон с парусами - всего лишь картинка, но такая реалистичная.
– - Что сегодня в репертуаре?
– шепотом поинтересовалась Роза.
– - Этого спектакля в репертуаре нет, - также шепотом ответил Эдвин.
– Это даже не спектакль, а история одной жизни, когда-то тебя очень интересовавшей.