Лебединая песнь. Страна мертвых
Шрифт:
Джош скользнул взглядом по Расти, который кивнул головой, а потом любезно сказал Слаю Мууди:
— Нам нужно ехать дальше.
— Почему? Куда? Что вы ищете такого, что заслуживает поисков?
— Я не знаю, — допустил Джош. За семь лет хождения по свету от поселения к поселению смыслом жизни стало само скитание вместо оседлой жизни. Джош все еще надеялся, что в один прекрасный день они найдут место, которое окажется подходящим для проживания дольше, чем несколько месяцев — и, возможно, однажды он отправится на юг к Мобилю на поиски Рози и его сына.
— Мы узнаем это только когда
Мууди начал было снова протестовать, но его жена сказала:
— Сильвестр, здесь очень холодно. Я думаю, они решили, и по-моему, им следует поступать так, как они считают лучше. — Пожилой человек колебался, потом, взглянув на свое дерево еще раз, наконец кивнул. — Хорошо, — проговорил он. — Вам приходится идти своим собственным путем, я полагаю. Но свои покровительством вы затеняете эту девушку, вы меня слышите? — Он обратил свой взгляд на Джоша, который стоял и был по меньшей мере на четыре дюйма выше его. — Быть может, однажды она ясно представит, чем ей заниматься, и это будет то, что я говорил. Вы затеняете ее, слышите?
— Да, — сказал Джош. — Я слышу.
— Теперь езжайте, — сказал Слай Мууди. Джош и Расти двинулись по направлению к сараю, и Мууди сказал: — Да поможет вам Бог! — Он поднял руку, полную лепестков, со снега, поднес их к своему носу и вздохнул.
Через час или чуть больше после того как фургон бродячих артистов прогромыхал по дороге в северном направлении, Слай Мууди одел свое самое тяжелое пальто и ботинки и сказал Карле, что не может больше здесь оставаться и сидеть на месте. Он собирается идти через леса к заведению Билла Мак-Генри и рассказать ему историю о девушке, которая своим прикосновением может вернуть дерево к жизни. У Билла Мак-Генри есть крытый грузовик и бензин, и еще Слай Мууди сказал, что он собирается рассказать всем в пределах слышимости его крика о девушке, которая сотворила чудо, что еще не все надежды умерли в мире. Он собирался найти вершину горы и кричать с нее имя девушки, а когда созреют яблоки, он собирается приготовить джем и пригласить всех, кто живет на заброшенных фермах в пределах мили, чтобы поведать им о чуде.
Потом он обнял женщину, которая была ему как жена, и поцеловал ее. Ее глаза сверкали как звезды.
ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ
ФОНТАН И ОГОНЬ
ГЛАВА 55
ЗНАКИ И СИМВОЛЫ
Джип грохотал по разбитой заснеженной дороге, минуя развалины и брошенные владельцами машины, которые были разбросаны по обеим сторонам дороги. Здесь же лежал в сером сугробе замерзший труп, и Сестра видела его поднятые руки — последнее обращение к милосердию и состраданию.
Они приехали на безымянный перекресток, и Пол резко сбавил скорость. Он посмотрел через плечо на Хьюга Райена, который вжался в заднее отделение машины вместе с багажом. Хьюг, сжав костыль обеими руками, храпел.
— Эй! — сказал Пол и слегка потолкал спящего мужчину. — Просыпайся!
Хьюг храпнул еще раз, потом наконец открыл плотно закрытые глаза. — Что это? Мы уже приехали?
— Конечно, нет! Мы, должно быть, выбрали неверную дорогу примерно пять миль назад! Здесь нет никаких признаков жизни! —
— Я знаю, — уверял его Хьюг. — Но прошло уже столько времени с тех пор, как я отваживался уезжать далеко от Моберли. — Он вглядывался в окружающий ландшафт. — Мы на перекрестке, — произнес он.
— Мы это знаем. Какую нам теперь выбрать дорогу?
— Здесь должен быть знак. Может быть его свалило ветром.
Он поменял положение, пытаясь найти привычный ориентир. Правда, которую он никогда не говорил ни Сестре, ни Полу, заключалась в том, что он никогда не бывал здесь раньше, но он хотел уехать из Моберли, потому что боялся быть убитым среди ночи из-за своих запасов шерстяных одеял.
— Ну, давайте подумаем: по-моему, я припоминаю большую рощу старых дубов, которая была у нас справа.
Пол моргнул. С обеих сторон узкой дороги стоял густой лес.
— Слушай, — сказал Пол. — Слушай внимательно: мы находимся посреди неизвестно чего, у нас заканчивается бензин, а в данный момент здесь нет канистр с бензином, откуда можно было бы перелить его в бак. Уже темнеет, и я думаю, что мы на неверной дороге. А теперь скажи мне, почему я еще не свернул твою тощую шею?
Хьюг смотрел удивленно.
— Потому, — сказал он, исполненный достоинства, — что вы приличный человек. — Он метнул взгляд в сторону Сестры, которая смотрела на него уничтожающим взглядом. — Я действительно знаю дорогу. Я правда знаю. Я ведь провел вас вокруг сломанного моста, не так ли?
— Какой путь? — прямо спросила Сестра. — Левый или правый?
— Левый, — сказал Хьюг — и тотчас же пожалел, что не сказал «правый», но теперь было слишком поздно, а ему не хотелось выглядеть дураком.
— Или Мериз Рест окажется за следующим поворотом, — сказал им Пол, — или нам вскоре придется прогуляться. — Он завел «Джип» и повернул налево. Дорога вилась между аллеи мертвых деревьев, чьи ветви переплелись и закрывали небо.
Хьюг устроился поудобнее, ожидая осуждения, а Сестра спустилась на настил, где лежал кожаный футляр. Она взяла футляр в руки, нащупала внутри стеклянное кольцо и вытащила его. Она держала на коленях кольцо, манящее сверканием драгоценностей, и вглядывалась в его мерцающие глубины.
— Что ты высматриваешь? — спросил Пол. — Что-нибудь?
Сестра кивнула в ответ. Цвета играли, но картин еще не составляли. Как и почему работало стеклянное кольцо — это было и оставалось загадкой. Пол сказал, что он думает, что возможно радиация превратила стекло, драгоценности и драгоценные металлы в своеобразную сверхчувствительную антенну, но во что это превратилось, никто сказать не мог. Но они пришли к согласию, что стеклянное кольцо руководит ими, и что следовать ему означает отринуть ту часть себя, которая отказывалась от веры в чудеса. Использование стеклянного кольца было равносильно прыжку в никуда, отказу от сомнения, страха и других вещей, засорявших ум; использование его было окончательным актом веры.